– За спину! – приказал Баретт.
Эмма встала на колени за спиной Пьера и начала накручивать проволоку на его руки.
– Больно? – спросила она.
– Нормально, – ответил Пьер, пытаясь встретиться с ней взглядом.
Им надо найти способ поговорить, чтобы найти выход из этого тупика.
– Ну что, скоро ты там? – не выдержал Баретт.
Потянув за проволоку на обеих руках Пьера, Эмма так сильно натянула ее, что Пьер почувствовал боль.
Эмма повернулась к Дэну – она двигалась как заводная кукла.
«В какую игру она играет?» – подумал Пьер. Казалось, Эмма подчинялась Баретту помимо своей воли – загипнотизированная, подчиненная, неузнаваемая.
– Так, а теперь все в сад! – громко приказал Баретт.
– Что ты хочешь делать? – осмелилась спросить Эмма по-английски.
Они вышли в коридор поговорить, но не стали закрывать дверь.
– Заморозить немного.
Баретт был абсолютно спокоен.
– Он нас убьет! – крикнул Гранье по-французски.
Эмма и Баретт, не обратив внимание на его возглас, продолжили беседовать.
– Закроешь их в музыкальном павильоне?
– Заморожу их, я же сказал.
Эмма поняла подтекст и попыталась неуверенно возразить.
– В этом есть необходимость?
– Мне очень жаль, но у меня нет выбора, – спокойно ответил Баретт. – Между нами, ты сама виновата, что так получилось. Мы же часто говорили с тобой: некоторые ставки выше чувств и эмоций. Нас ждет великая судьба.
Они прошли по коридору, и Пьер уже не слышал, о чем они говорят.
«Мы с тобой», «нас». Баретт включал Эмму в свои дальнейшие планы. Он закроет его, Гранье и Ребекку в туннеле и пощадит Эмму. Что с ними будет дальше? Баретт просто оставит их умирать в подземелье? Но, господи боже, почему Эмма не защищает дочь? И почему Баретт считает поддержку Эммы чем-то само собой разумеющимся?
Пьер подумал, что все происходящее – кошмарный сон. Сейчас он проснется. Баретт мертв. Баретт, который стоял недавно перед ним, – лишь страшная галлюцинация.
Спустя десять минут Эмма и Баретт вернулись в гостиную.
– Мама!
От крика Ребекки Пьер вздрогнул. Баретт подошел к ним, чтобы отвязать жесткую проволоку от дивана.
– Теперь все на улицу!
Баретт сделал им знак идти к веранде. Со связанными ногами идти было почти невозможно. Ребекка передвигалась маленькими шажками, на ногах была видна кровь.
– Мама! – прошептала Ребекка, пройдя несколько метров.
Баретт сделал Эмме знак, что она может помочь дочери. Эмма подошла к Ребекке, и, когда она проходила мимо Пьера, он увидел, что ее глаза переполнены слезами.
Тем не менее она продолжала выполнять приказы Баретта. Сжав губы, она держала дочь за талию, помогая ей идти.
Когда они вышли в сад, прожекторы автоматически зажглись вдоль аллеи, по которой они двигались. Один из фонарей осветил Кагэбэ, ходившую по кругу в конце аллеи. Дэн показал на нее стволом своего револьвера.
– Это хорошая собака…
Луна, круглая и отчетливая, сияла на небе. «Безумцы выходят в полнолуние», – подумал Пьер. Эту фразу часто повторяла Клара.
Баретт сошел с ума.
Гранье попытался привлечь к себе внимание.
– Дэн, я не понимаю! – прокричал он, задыхаясь. – Так вы благодарите меня за то, что я помог вам найти план?
– Вы не помогли мне, Гранье. Из-за вас я только потерял время.
Процессии потребовалось несколько минут, чтобы пройти расстояние, отделявшее веранду от собачьего кладбища. Маленькие квадратные памятники, стоявшие в одну линию, были освещены двумя прожекторами, закрепленными на низких ветках дерева гингко билоба. У основания столика кованого железа, привязанный и с кляпом во рту, сидел Терри.
Баретт встал перед третьей могилой.
– Ленотр! – произнес он громко, держа под прицелом револьвера своих пленников.
Мраморная плита повернулась, появился крутой спуск вниз, освещенный лучом прожектора. Гранье и Ребекка, которые не знали о его существовании, внезапно поняли, что их ждет. Спуск в могилу. Девушка закричала и попыталась бежать. Она тут же споткнулась и упала на газон. Эмма попыталась ее успокоить, но Ребекка отчаянно кричала.
– Заставь ее заткнуться, Эмма! – приказал Баретт, потерявший терпение. – Она перебудит всех соседей.
Эмма зажала рот дочери рукой. Пьер видел, как у нее дрожали губы.
– А теперь вы медленно спускаетесь вниз, – продолжил Баретт. – Начнем с девушки, – прибавил он, поднимая Ребекку и подтаскивая ее к люку.
И тут вмешался Гранье:
– Баретт! – спокойно сказал он с беспечным видом. – А вы знаете, что собираетесь заживо похоронить свою собственную дочь?
43
Дэн Баретт резко отпустил Ребекку, которая упала на землю.
– Что вы сказали?
– Ребекка – ваша дочь, Баретт! – прокричал Гранье.
– Что вы имеете в виду?
– Вы – ее отец! Это яснее ясного!
Ребекка, лежавшая на земле, замерла. Баретт остановился как вкопанный.
– Посчитайте! – повторил Гранье. – Она родилась в декабре тысяча девятьсот девяностого года. Девять месяцев до того вы же были в университете с Эммой, верно? И прямо перед тем как должна была стать заметной беременность, она уехала во Францию… Странное совпадение, верно?
Баретт опустил пистолет и посмотрел на Ребекку. На его лице появилась гримаса отвращения. Пьер догадался, о чем он думал: грязная хнычущая масса у его ног не могла быть его дочерью.
– Ребекка этого не знала, вы тоже, – продолжал Гранье. – Вы спросите ее! – Подбородком он указал на стоявшую молча Эмму. – Она рассказала дочери, что та родилась раньше срока, – продолжал писатель, – что ее отец был летчиком-истребителем, которого она встретила в июне, приехав в Париж, и что он бросил ее в сентябре, узнав, что она беременна.
– Зачем вы мне рассказываете то, что я и так знаю! – высокомерно ответил Баретт. – А еще я знаю, что Эмма никогда не интересовалась дочерью. Хотите сказать, что она обманывала меня все это время?
Эмма стиснула зубы.
– Дэн, конечно, нет! Он болтает черт знает что!
– Черт знает что? – переспросил распалившийся Гранье. – Много вы знаете недоношенных детей, которые в момент рождения весят три с половиной килограмма? Я видел медицинскую карту Ребекки.
Забыв о грозящей опасности, писатель стал агрессивным. Видя, что Баретт его не слушает, он продолжал орать:
– Достаточно теста ДНК, чтобы доказать, что я прав. Сделайте тест!
Взбешенный Баретт положил конец разговорам:
– Нет времени на пустяки. Идите! Все в туннель!
Он схватил за руку Терри и потащил его ко входу в тайный туннель. Баретт заставил Терри сесть на край ямы и прыгнуть. С глухим стуком охранник упал на два метра вниз, и тут же раздался его крик.
– Я отказываюсь спускаться вниз! – истерично закричал Гранье.
– Как хотите, – сказал Баретт, прицеливаясь в него.
Он спокойно нажал на курок, выстрелив Гранье в ногу. Тот рухнул, как подкошенный.
Писатель стонал от боли. Эмма сделала непроизвольное движение в его сторону.
– Скажи ему, чтоб замолчал и сидел спокойно! – приказал Баретт.
Звук выстрела разбудил Кагэбэ, которая тут же начала лаять. Ее глаза светились красными огнями.
– Тихо! – закричал Баретт.
Поскольку собака не подчинилась, он встал на колени перед ней и сунул руку ей под ошейник. Раздался свист, звуковой сигнал, и робот мгновенно замер.
– Хорошая собачка, – сказал Баретт, улыбаясь.
Когда пришла очередь Пьера спускаться, он попытался встретиться глазами с Эммой. Но она, казалось, смотрела и не видела.
Не сказав ни слова, Пьер, решившись, спрыгнул вниз.
Баретт подтащил Гранье ко входу и толкнул его туда. Пьер и Ребекка помогли ему смягчить падение, но все равно Гранье кричал от боли.
Эмма ждала приговора Дэна. Если он заставит ее спуститься с ними, все будет кончено.
– Закрой туннель! – приказал он, словно хотел еще раз проверить ее. – Ты знаешь, как это делается.
Она не сомневалась ни секунды.