саться слишком больно. - Мармеладова, - грозно обращается ко мне Денис. - Быстро за мной в медпункт. Под отборный русский мат Климовой молча следую за недоучителем. Руки до сих пор дрожат от эмоциональной встряски. - Ничего страшного, - мягко улыбается фельдшер. - Вывих лучезапястного сустава. Сегодня съездишь в травмпункт, там тебе его вправят. Вечером поболит, а завтра уже всё хорошо будет. Вместо привычной Валентины Степановны в школьном медкабинете расположилась красивая высокая светловолосая девушка, которой от силы можно дать года двадцать три. Довольно-таки приятная и открытая, но у меня сейчас не то настроение, чтобы любезничать. - А где Валентина Степановна? - бурчу я. - Я попросила маму отдать мне несколько смен для практики, - улыбается девушка. - Подождите минуту, я из соседнего кабинета обезболивающее принесу. Туда, где секунду назад сидела практикантка, присаживается Денис. Он долго смотрит на моё взволнованное лицо, а я тщательно пытаюсь найти в окне что-нибудь интересное, только бы не встречаться с ним взглядом. Очень стыдно за своё поведение, я же никогда ни на кого так не срывалась, а дралась вообще лишь один раз в жизни - в садике. Помню, мама тогда провела для меня поучительную лекцию, где говорила, что уважающим себя людям драться неподобающе. Но, если честно, мне стало гораздо лучше. Даже апатия ушла. Тем более, эта стерва заслужила. - Соня, - он скрещивает мускулистые руки на груди, грозно вглядываясь мне глаза. - Ты вроде взрослый человек, а драку начала первая. Причины? Вот так просто? Ещё месяц назад он называл всех моих одноклассников, кроме меня, взрослыми людьми. С чего же теперь такая честь? Почему-то не хочется говорить, что Климова меня обозвала падшей женщиной. - Она первая полезла, - равнодушно отвечаю я, стараясь скрыть нервную дрожь в голосе. - «Она первая полезла». Ты что, в детском саду? - раздражённо спрашивает Громов, хмуря брови. А он ещё красивей, когда злится. Не получив от меня ответа, наклоняется поближе, глядя с неким сожалением на моё запястье. - Слушай, извини за это. Не рассчитал. Озадаченно смотрю на его лицо. Он это серьезно? Минуту назад я злилась на него, а сейчас хочу извиниться. Внезапно понимаю, что вела себя с ним как идиотка. Он выполняет свою работу со всей ответственностью, пытаясь разобраться в случившемся конфликте, а я лишь стараюсь вывести его из себя. Зачем, спрашивается? А я и сама не знаю. - Нет, - смиренно киваю головой, не прерывая зрительного контакта. - Это вы меня простите, я, считайте, урок сорвала. И вот тут меня прошибает. Из глаз хлынули слёзы, несмотря на то, что я, как могла, старалась их удержать. После извинений до меня действительно доходит, что виновата здесь по большей части только я сама. - Простите, - повторяю я, пытаясь сдержать всхлипы. Чёрт, веду себя как тупая истеричка, у которой настроение меняется по щелчку пальца. У Дениса проскальзывает удивление на лице: он явно не ожидал от меня такого всплеска эмоций. - Ну, ты чего, - мягко шепчет Громов, приближаясь губами к уху. - С каждым бывает. - Нет. - Да, - он стирает большими пальцами слёзы, смешавшиеся с тушью. Теперь, уверена, я действительно похожа на шлюху. Денис осторожно кладёт ладони на плечи в знак поддержки, а по моему телу проходит разряд, словно от удара тока. - Человеком управляет тот, кто его злит, ты повелась на эмоции. Просто не обращай на Климову внимания, ну, или делай ответный удар не при таких обстоятельствах. На будущее, мстить надо не в школе, у всех на виду, а там, где обидчик меньше всего ожидает тебя встретить. Серьёзно? Мой учитель сейчас преподаёт урок не английского, а мести? Пока я нахожусь в лёгком шоке, Громов берет со стола оставленную мазь для царапин. Открутив колпачок, наносит на палец немного средства и очень медленно начинает наносить мазь на припухлость губы. Никто из нас не хочет отводить взгляд. Громов слегка оттягивает мою нижнюю губу, отчего тихий вздох наслаждения вырывается из груди. От этого звука в глазах Дениса загорается какая-то эмоция, ранее мне незнакомая. Похоже на страсть или желание. Между нами возникает пауза, но неловкости нет. Я чувствую возникшее притяжение между нами. Я его просто физически ощущаю. Тут в коридоре слышится стук каблуков, и я тут же отлетаю от Дениса на дальний стул. Очень вовремя, так как в кабинет входит медсестра. - Держи, - она протягивает две таблетки. - Вторую дома через час выпьешь. - Спасибо. Мы с Денисом поскорее выходим из кабинета, так как скоро сюда должна прийти Юля. Громов молча идёт впереди меня, а я прожигаю взглядом рельефную спину. - Пойдём, я тебя домой отвезу, - небрежно говорит он, словно минутой назад мы вовсе и не хотели страстно вцепиться друг в друга. Молча соглашаюсь. До дома мы едем в полном молчании, вот сейчас это уже похоже на неловкую паузу. - Соня, - серьёзным голосом прерывает тишину учитель, а затем смеётся. - Не нападай больше на людей, истеричек никто не любит. Я закатываю глаза, улыбаясь про себя. Вот сейчас он вернулся в своё обычное состояние. - Спасибо, буду иметь в виду, - захлопываю дверцу чёрной машины. Автомобиль тут же разворачивается и уезжает в сторону школы. Даже не попрощался. Что это такое? Понимаю, что это утро самое странное в моей жизни. Мало того, что я подралась, так ещё и на учителя смотрю совсем не так, как положено по правилам. У самого дома кто-то сильно хватает меня за больное запястье, прерывая ход мыслей. Я вскрикиваю, роняя от неожиданности телефон. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на того, кто это сделал. Почему-то сначала подумалось, что это тот самый тип в чёрном капюшоне схватил меня, хоть я и не видела его после того случая. - Извини, - этот мягкий голос я узнаю сразу же. Белокурые длинные волосы стали до плеч, голубые глаза, некогда наполненные жизнью, потухли. Она сильно похудела. Её когда-то женственные формы напоминают теперь фигуру девушки, болеющей пищевым расстройством. Она выжидающе смотрит на меня, словно хочет поймать мою реакцию, но её просто нет. Ступор клешнями захватывает тело и мысли.