- Ты первая начала драку, - констатирует Денис, подвигая чашку чая к моей руке. - Мамочка не учила, что хорошие девочки не дерутся? «Хорошие девочки» - как сладко он это произносит, аж приторно на языке становится. И чего он всё время мою маму приплетает к моим проколам? Хочется ответить что-нибудь колкое на этот счёт, но осознание своей вины не даёт мне этого сделать. Денис так выжидающе долго смотрит на меня, будто ждёт, что я снова впаду в ярость, и... он ухмыляется. Чёрт, да он обожает выводить людей из себя. Решаю сбавить обороты, молча отпивая согревающую жидкость для успокоения. Помогает. - Обычно я миролюбивый человек, честное слово. Но эта стер... Климова просто нуждалась в том, чтобы ей начистили физиономию. - Да ну? - Громов в своей привычной манере откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди, отчего мышцы напрягаются и вены на руках начинают выделяться сильнее, а вид на татуировку закрывается. Стараюсь долго не разглядывать его обтянутое чёрной футболкой тело. - И ты думаешь, что это круто? Знаешь, в своё время я видел женские потасовки несколько раз: клочья волос летали как тополиный пух. Девчачья драка - это ужасно, даже парни так не дерутся. - Вы говорите как старик. Знаю, что это было ужасно, но она заслужила. Извините, - чтоб заткнуться, делаю слишком большой глоток горячего чая, из-за чего обжигаю язык и начинаю кашлять. Вот же неловкость. - Сначала оскорбляешь, потом извиняешься - если бы ты не была моей ученицей, мы бы с тобой по-другому разговаривали сейчас, - Громов делает серьёзное лицо и долгое время смотрит мне в глаза. Это что, угроза? Он бы смог ударить меня? В голову сразу лезут воспоминания, когда Денис жёстко и резко прижал меня к стене в безлюдном месте. - Господи, я же шучу. Сделай лицо попроще. Но я серьёзно, прикрывать вас перед классухой я больше не буду. Он неожиданно начинает смеяться, а я с облегчением выдыхаю. Думаю, именно в этот момент невидимая стена напряжения рушится окончательно. Почему-то идея заниматься английским совсем не воодушевляет: хочется просто поговорить о какой-нибудь ерунде. К моему сожалению, Денис достаёт приличную стопку всяких бумаг: тесты, разные клише и таблицы с правилами - всё свалено в одну кучу. - Беру свои слова назад: про то, что вы - перфекционист, - хихикаю я. - Помолчи, - он бросает в меня мой же красный ластик. Отсмеявшись, начинаю вместе с Денисом разгребать всю эту гору нужного хлама. - Денис Сергеевич? - шепчу я, когда сил на работу уже не остаётся. - Что? - он всегда так забавно морщится, когда его зовут полным именем. - Скажите, а вы всегда знали, чего хотите от будущего? Я не в плане профессии, - откладываю ручку, чтобы посмотреть Громову в глаза. Тяжело вздыхая, он снимает очки, прикрывает ноутбук и придвигается ближе. - Ну, я точно знал, что не буду заниматься тем, что мне не будет нравиться, - Денис насмешливо смотрит на меня, но становится немного серьёзнее, когда я не отвечаю на его усмешку. - А я не знаю, чего хочу, - заостряю всё своё внимание на ручке, только бы не смотреть учителю в глаза. Мне хочется узнать его мнение на этот счёт, но без зрительного контакта. Господи, желание поговорить о какой-нибудь ерунде тут же пропадает: таким нелепым кажется этот диалог. - Ну, это неправда. Ты хочешь того же, что и большинство девушек твоего возраста. Всё-таки решаюсь посмотреть на него с кривой улыбкой. Снова издевается? - И чего же, мудрый учитель, который знает ответы на все вопросы? Скажи мне, чего я хочу? - сама не замечаю, как перехожу на «ты», но его это, кажется, вовсе не заботит. - Ты хочешь любви, в которой можно раствориться. Хочешь страсти, приключений и даже какой-нибудь опасности. Ты как все девчонки, - довольный собой, он откидывается на спинку стула, потирая пальцами переносицу. Разумеется, он считает себя правым, а я из-за этого только начинаю чувствовать раздражение. Наверное, мне действительно не хватает острых ощущений: давно хочу сделать что-нибудь безумное - что-нибудь такое, что я в будущем вспоминала бы со слезами и смехом. Раздражает только его: «Ты как все». - Интересно... - игнорирую его последние слова. - Даже если и хочу, но оно мне надо? Понятия «хочу» и «нужно» - как небо и земля для меня. Зачем я вообще его обо всём этом спрашиваю? Как будто Громов сможет разложить мою жизнь по фишкам домино. - Это уже тебе решать, - своим беззаботным тоном он прогоняет мою неловкость. - Просто может случиться так, что однажды ты поймёшь, что потратила свою жизнь на соблюдение правил, которые придумало общество, вместо того, чтобы получать удовольствие от жизни, но будет уже поздно. - То есть, - делаю паузу. - Вы хотите сказать, что лучше прожигать свою жизнь? - Нет, Мармеладова, - он говорит со мной медленно, словно я какая-то дурочка. - Я говорю, что нужно найти свою золотую середину и радоваться жизни. - Радоваться жизни, значит. А чем вы занимались в свои семнадцать лет? Признаюсь, что пользуюсь поднятым настроением Дениса, выуживая информацию о нём. Нет, даже не так: скорее мне просто интересно и приятно говорить с ним о жизни, ведь он вполне себе молодой, но уже опытный. - Говоришь так, будто я действительно старик какой-то. Ничего я тебе не скажу, а то вдруг ты после наших занятий побежишь делать всякие нехорошие вещички. - «Нехорошие вещички»? Назовите хоть одну, пожалуйста. - Пожалуй, самым безобидным из того, что я делал - пил с друзьями и... подругами. Мне, кажется, окончательно сносит башню, потому что я говорю безумные слова: - Научите меня, - заглядываю в его зелёные глаза, полные замешательства. Он, кажется, ждёт, когда я скажу слово «шутка», но я полна серьёзности и решимости. Он это теперь тоже осознаёт. - Совсем чокнулась? Я лишь ответил на вопрос и ни в коем разе не призываю тебя делать то же самое, - разъясняет он по слогам. - Я понял бы, если бы это сказал кто-то из наших оболтусов, но ты... Нет. - Да чего вам стоит? - начинаю раздражаться. Чем я отличаюсь от тех же своих одноклассников-парней? - Может, вы просто боитесь? - Да, я боюсь, - он наклоняется слишком близко, отчего чувствуется его тёплое дыхание на щеке. - Я боюсь, что стану причиной, из-за которой ты пойдёшь по кривой дорожке. Это же я вбил эту идею в твою дурную голову. А все из-за того, что ты слишком эмоциональная. - Кривая дорожка? Да я же просто попробую. И я не эмоциональная, - вовремя понимаю, что начинаю повышать голос. Ладно, с последним, возможно, он прав. - Я никому не скажу. Или я сейчас же позову кого-нибудь, кто сможет утолить мою печаль. - «Утолить печаль»? Тебе двенадцать? Нет, я сказал. Мне сегодня нужно кое-куда, а возиться с пьяной малолеткой - не входит в мои планы. - Вы только что сказали, что то, что я хочу сделать - это самое безобидное из тех вещей, которые вы делали в моём возрасте, поэтому ваши слова меня совсем не обижают. - Да меня не волнует: обижают тебя мои слова или нет, - теперь уже он начинает заводиться. А иногда приятно кого-то вывести из равновесия, особенно когда тебе самой не очень хорошо на душе. - Ладно, ладно. Я поняла, - мило улыбаюсь, предвкушая сегодняшний вечер. Когда Громов уходит в другую комнату, чтобы распечатать нужные бумаги, печатаю сообщение: