— Алло! — сказал в трубку Груздь, — это вы? Что вам от меня надо? Говорите, не молчите! Я знаю — это вы! Все равно, мы установим номер телефона, с которого вы звоните. Петя — это ты? Передайте Петру — все в порядке.
— Извините, — ответили в трубке, — номером ошиблись.
— Номером ошиблись! — воскликнул Груздь, — не говорите глупости! Полет прошел нормально. Вы за этим звоните? Все знают, в это время я обедаю! Все! К чему мне звонить, если меня нет на месте? И, тем не менее, вы звоните. Значит, вы именно тот, на кого я подумал.
— Обмануть решили, — произнес вслух Груздь и повесил трубку, — все знают, меня нет. Я обедаю. Случайно зашел.
Вечером Алексея Матвеевича перехватил пенсионер Тюленин — выскочил из темного угла словно бес. Глаза сверкают, губы масленые и воротник поднял. Ну, говорит, как там? Арестовали? Информация моя пригодилась? Я вчера вам домой звонил — никто трубку не брал. Чего это? — думаю, — Алексей Матвеевич трубку не берет? Уж не случилось ли чего? В наше время даже запросто! Сидишь, ничего не делаешь, людей не трогаешь, и на тебя все беды разом!
— Не случилось, — отвечает Груздь. — Почему со мной что-то должно случиться? Странные вопросы спрашиваете. Рано спать лег и телефон отключил. Могу я телефон отключить?
— Конечно, конечно! — отвечает Тюленин, — моя бы воля, так я бы телефон выбросил! Об стенку его, и совсем не жалко. От телефона, я вам скажу, одни неприятности. Даже если никого не ждешь, обязательно кто-нибудь позвонит. И скажет обязательно неприятную новость. А она вам нужна? А денег — сколько? За неприятную новость еще и деньги заплати. Люди, я вам скажу, окончательно потеряли рассудок. Прежде не замечал, а нынче — страшно. Потеряли рассудок, все разговоры о деньгах. Иначе ты не человек. Без денег ты не человек. Деньги соберу — сколько надо, столько и соберу. Арестовать его — ваша гражданская позиция.
— Николай Федорович, — говорит Груздь, — мне кажется, возникло недопонимание. — Мы арестами не занимается. Мы их готовим. Смотрим — хороший человек, патриот или его следует проверить.
— И проверять его не надо! Сразу арестуйте.
— Мы соблюдаем закон, — говорит Груздь, — в законе написано, арестовать, только если разрешит суд.
— Так он убежит! Пока суд да дело, обязательно убежит! Не станет он дожидаться вашего суда! Вы — что! Он же бес! Он мне в окно кулак показывал! А живу я — где? Какой этаж? Нормальный человек и на втором этаже кулак в окно не покажет. Как он его покажет?
— Кулак показывал?
— Сунул мне кулак в окно, мол, вот что тебя ждет!
— Полицию вызовите.
— А вы кто? — спросил Тюленин.
— Мы арестами не занимаемся, мы занимаемся оперативной работой, — вновь объяснил Груздь.
— Отказываетесь арестовать злодея?
Ужас какой-то! Пристал ненормальный. Схватил Алексея Матвеевича за пальто — арестуй да арестуй! Груздь ему объясняет, мол, сигналом занимаются коллеги. Чтобы проверить человека, требуется время. Человек должен себя проявить во всем многообразии, что и составляет жизнь. Если он Тюленину кулак показал, еще не означает, что он потерянный для общества человек. Нынче у нас демократия, и чтобы вот так запросто взять и арестовать человека… нужны серьезные основания. Вот кабы экстремистом он был или шпионом вражеским, тогда конечно, тогда Алексей Матвеевич бумагу начальнику отписал в тот же день. Но это уже детали оперативной работы и знать их обывателю не положено. Хочешь знать, книжки читай или кино смотри. Или вливайся в ряды помощников.
— Согласен, — говорит Тюленин, — влиться без остатка в ваши ряды. Прямо сейчас готов, только дайте мне задание! Спасу нет, как хочется. Я его быстро на чистую воду — он у меня еще запоет!
— Николай Федорович, — вдруг насторожился Груздь. — А вы случаем не того?
— Чего — того? — не понял Тюленин.
— В своем ли хоть уме будете? Нам нужны только люди в уме. Иначе что о нас подумают?
— Да вы что! — бросился успокаивать Груздя Николай Федорович. — Как вы могли подумать! Да как мне не быть в своем уме? Если не я буду в своем уме? Это явно чья-то провокация! Я категорически протестую! Вы же меня знаете. Лучшие свои годы положил на алтарь отечества. У меня шесть благодарностей с занесением в личное дело и множество устных поощрений. А что на пенсии — каждый может выйти на пенсию. Сегодня работник по трудовому договору, а завтра — никто, пенсионер без персональной пенсии. И взять с тебя нечего. Ты — обуза. Я обузой быть не желаю! У меня сил и энергии некуда девать. У меня, чтобы вы знали, степень научная! Диссертация у меня по космонавтике!