Саша — не менее странная личность. Он съел всех, с кем пил водку. Алексей Матвеевич читать дальше не стал — противно. Он надел плащ — на улице шел дождь — и отправился к своему знакомому. Звали знакомого Тюленин Николай Федорович.
Николай Федорович нисколько не удивился визиту полицейского. Предложил ему тапки. Не знаю, — говорит, — какой вы размер носите. И вообще я не знаю, чьи это тапки. Мои тапки на мне. А эти — непонятно чьи. Однако как вы себе представляете? Кто-то же должен был придти ко мне в тапках? В чем он тогда ушел? Я сейчас занимаюсь вопросами мироздания. Прежде мне было не до вопросов — жить нужно было. Учиться, карьерой заниматься и быть патриотом своей страны. Чтобы дышать полной грудью. И вот с чем я столкнулся. Оказывается, вопросами мироздания никто серьезно не занимается.
— И давно у вас проблемы с головой? — спросил Груздь.
— У меня никаких проблем, — заверил Тюленин, — это у вас проблемы. Это вы ко мне пришли, а не я к вам. У меня уже давно было желание задать вопрос. Только задать было некому. Представьте, все чем-то заняты! Вот только не могу понять — чем они заняты? Скажите, вот вы — чем заняты?
— Я? — переспросил Груздь.
— Да, — вы. Чем вы заняты?
— Ловлю врагов, — ответил Груздь.
— И много поймали?
— Какой отношение имеет ваш вопрос к мирозданию? Вы, голубчик, спрашивайте что-нибудь одно. Вот у меня вполне конкретный вопрос. Почему люди готовы съесть друг друга?
Николай Федорович сделал шаг назад. Не знаем, с какой целью он его сделал. Либо хотел полностью окинуть взглядом полицейского, либо испугался. Вдруг Алексей Матвеевич вынашивает планы съесть Тюленина, в чем невольно и сознался.
— Спрашиваю, потому как у меня в голове на данный вопрос ответа нет, — пояснил Груздь, — может, у вас есть? Вы же в прошлом активно занимались темной стороной человеческого разума. Космонавтов исследовали. Кстати, скажите, Харламов был сумасшедшим или не был? Крайне интересно. Он тут на днях явился мне, по всей видимости, во сне.
— Даже так! — воскликнул Тюленин, — во сне, говорите, явился?
— Состояние мое, в которое он явился, мне проще называть сном. Иначе слишком много возникает ненужных вопросов. Он как выглядит? Вдруг никакой это был не Харламов, а прохвост?
— Ну, Харламов, он такой, как вам сказать… видный, крепкий мужчина. Глаза только. У него свой особый взгляд. А почему вы решили, что это Харламов? Он вам представился?
— В том-то и дело, что не представился.
— Очень интересно. И при каких обстоятельствах вы с ним встретились? — спросил Тюленин.
— Был произведен пуск ракеты, — доложил Груздь. Однако детали запуск он не уточнил.
— Пуск ракеты! — подхватил Тюленин, — замечательно! Определенно, это был он — Харламов. Кто еще мог отправиться на ракете! Мне даже немного обидно. Честное слово — едва, едва, но обидно. Почему Харламов явился вам, а не мне?
— У меня пучил живот, — сознался Груздь, — пучил несколько недель, особенно по вечерам. Не уверен, впрочем, но если бы у вас также пучил живот, может, он и вам явился бы.
— Не вижу никакой связи, — заметил Тюленин.
— И не надо, — махнул рукой Груздь, — спросил вас просто так. Вспомнил, вы же когда-то занимались космонавтикой.
— Космонавтикой я никогда не занимался, — возразил Тюленин, — я занимался посттравматическим синдромом. Но мне запретили, как вы помните.
— У вашего соседа есть сын? — неожиданно спросил Груздь.
— Не уверен, — как-то неопределенно ответил Николай Федорович.
— А что это вы глаза в сторону отвели? — набросился полицейский. — Не уверен — плохой ответ. Есть или нет?
— В частные и тем более семейные дела я не встреваю. Всякое может в семье произойти…
— Есть или нет? — наступал Груздь.
— Заговаривается старик — подтверждаю, — не сдавался Тюленин. — Старческие процессы и все что с ними связано. Был у меня пациент. Утверждал, у него есть сын, которого в действительности не было. Сильное желание иметь сына сказалось на психике. Постоянно рассказывал о сыне, покупал ему подарки, на рыбалку собирался ехать. Блесну ему купил — на крупную рыбу.
Груздь мысленно чертыхнулся. На днях он тоже купил блесну на крупную рыбу приятелю.
— Вы его видели? Мужчину, который якобы является его сыном?
— Видел. Но утверждать, что он сын — не берусь.