— За этой? — уточнил мужчина.
— Да. Только река набирает силу вниз по течению. Утки зиму провели как раз здесь и никуда не улетали. Некоторые, вероятно, погибли. Вы хотели накормить уток?
— Нет, то есть да, — ответил странный мужчина, — я вдруг подумал, как утки ориентируются в пространстве? Когда они летят на юг, как они ориентируются? А эти отказались лететь на юг — почему?
— Я работаю в архиве, — сказал Аркадий, — к уткам не имею никакого отношения. Как часть ландшафта они мне нравятся. Зимой мне было даже их жаль. Иду по мосту и жаль мне их — сидят на снегу и ждут непонятно чего. Зима-то у нас четыре месяца. Думаю, как можно — четыре месяца? А потом успокоился — утки думать не способны. Говорить — тем более. А можно мне теперь вас спросить?
— Меня? — удивился мужчина, — спрашивайте. Только не представляю, о чем можно меня спросить?
— Скажите, — начал Аркадий, — утки вас не интересуют. Верно? Про уток вы просто так? Вас каланча пожарная интересует.
— И?
— Статью накануне читал, — продолжил Аркадий. — Забавная статья — сейчас вспомнил. К чему, спрашивается? Испугать еще не успел. Любой другой, если он в своем уме, перепугался бы. Вы случайно не космонавт?
— Я? — удивился мужчина.
— Или летчик? Я в них не особенно разбираюсь. С техникой я никак. А в словесности знаю толк. Гуманитарий, получается. Вы — летчик? Пожарная каланча вас интересует, потому как вы с нее прыгали — я не ошибся? Прыгали с парашютом — верно?
— Верно, — ответил мужчина, — а вы откуда знаете?
— Говорю же — статью накануне читал! — обрадовался Аркадий. — Как будущие летчики прыгали с каланчи пожарной. Отрабатывали приземление — тренировались. Старая статья — в архиве я работаю. Если по тропинке идти, как раз к архиву и выйдешь. Только сначала нужно через парк пройти.
— В архиве?
— Сижу с утра до вечера — пыль глотаю. Действительно — очень много пыли. Это не игра слов, пыль книжная она кругом. Еще вопрос можно — последний?
— Почему последний?
— Не знаю — спешу. Мне нужно обязательно поспеть до обеда. Вы с неба упали?
— Не уверен, — ответил мужчина, — хотя, возможно, и с неба. Место здесь тихое.
— Тихое, — согласился Аркадий, — днем мало кто здесь ходит, хотя удобно. Если спешишь, получается экономия времени. Минут десять можно точно сэкономить. И не заплутаешь. Идешь вдоль забора, а потом через мост — красивая картина. Можно встать и сэкономленные пять минут потратить на созерцание. Когда еще выпадет подобный шанс? Спешим постоянно, какое созерцание? С мостика картина представляется замечательной. Я грешным делом подумал, вы того… в смысле, прыгнуть хотели. Издалека не видать, чего в голове у вас — какие мысли. Ближе подошел — успокоился. Человек уток кормить собрался. Ради бога! В каждом из нас ребенок живет. Почему бы и не покормить? Спасибо вам. Пойду я.
И Аркадий ушел — быстро через мостик, поднялся по небольшой лестнице и даже не оглянулся. Словно боялся, что либо мужчина все-таки прыгнет с моста, либо все это ему привиделось, и никакого мужчины не было.
Конечно, космонавтом или летчиком мужчина не был. Если он кем-то и был, так с другой планеты. И Харламовым он точно не был. Не похож на Харламова — ничего общего. И ростом он ниже, и вообще — ошибка исключалась. Аркадий как до службы добрался, сразу позвонил Алексею Матвеевичу. Видел, говорит, только что твоего Харламова. Перепугался — слов нет! Стоит на мосту вылитый Харламов. Ботинки нынче такие не носят, и курточка у него из прошлого, и стрижка. Где, спрашивает, у вас пожарная каланча? Я с ней когда-то прыгал — тренировался.
Алексей Матвеевич молчит — еще один с ума сошел. Что-то подозрительно дружно все стали сходить последнее время с ума. Или он подобным образом шутит? Думает, ничего ему за подобные шутки не будет. И действительно — не будет. Что ему Алексей Матвеевич сделает за подобные шутки? Голову оторвет? А куда он потом оторванную голову денет? В портфель оторванная голова не вместится. Раздуется портфель и замок сломается — а кому это нужно? Самое удачное средство для переноса оторванной головы — сетка. Но где ее возьмешь?
— У тебя случайно не сохранилась сетка? — спросил Алексей Матвеевич, — в ней удобно носить всякие мелочи, вроде твоей оторванной головы. Шутка! — и засмеялся в трубку, чтобы Аркадий ничего худого не подумал.
18
С женщинами всегда сложно. Как нам было без них хорошо в нашем повествовании! Прямо не нарадуешься! Никаких интриг, сплетен — суровый и простой мужской мир. Однако ей все-таки удалось проникнуть в него. Поэтому хотим предупредить — снимаем с себя всякие обязательства и впредь ничего не гарантируем. Произойти может все что угодно — и хорошее, и плохое.