— Тьфу! — выругался Тюленин, — я тебе о нашем плане, а ты — о Куликовской битве. Слава — зовут этого жеребца. От Переслав — понял? Двадцать пять тысяч просил в качестве предоплаты. Спрашиваю — почему двадцать пять? Мне кажется, он считать умеет только до двадцати пяти.
— Всего сколько?
— Двадцать пять и двадцать пять — сколько?
— Ничего себе! — воскликнул старик, — чтобы с девкой справиться, пятьдесят тысяч!
— Риск.
— Какой еще риск? Под платье залезть — риск?
— А если это бес? — напомнил Тюленин, — представляешь, что он со Славой сделает? Ему даже крест некуда будет поставить.
— Ты меня, Коля, удивляешь. Всю сознательную жизнь был атеистом и вдруг — бесы! Чтобы знал, бесы являются только тем, кто в них верит. Иначе они палец о палец не ударят. Они и зло творят только за счет энергии своих жертв. Откуда им энергию взять — ты думал об этом? Энергия стоит денег. Так они и разбежались, чтобы покупать у посторонних энергию. Атеисты — скверная публика. С ними никто не желает иметь дела. Ни темные силы, ни светлые — никто. Поэтому они и живут — сами не знают как. Допустим, Кристина бес в юбке, и твой Слава ее оприходует. Он может и не понять — ты не исключаешь подобное развитие событий? А бесу — понравится! Вдруг первый опыт ему понравится?
— Чего-то не въезжаю, — сказал Тюленин, — о чем ты говоришь? Какой первый опыт? Мы деньги платим и отваливаем. Все остальное делает Слава. Остальное — его проблемы. Главное, — тебя спасти.
— Один раз ты меня уже спасал, — напомнил старик.
— Всякое может случиться.
— Вот именно — всякое. Она мне деньги оставила. Говорит — за хлопоты.
— Деньги?
— Десять тысяч, — сказал старик, — по крайней мере, так мне кажется.
— Хорошие деньги, мы их Славе отдадим, — предложил Тюленин. Будет вполне честно — к ней деньги и вернутся. Или ты хотел что-нибудь купить?
— Ничего я не хотел. Что мне покупать? Ты же знаешь — я уже лет десять ничего не покупал. На столе лежат.
— На столе? Точно, твоя Кристина — бес! Велик соблазн, когда на столе. Убери сглаз долой, и нет соблазна. Хитрая методика. Простая и доступная. Она тебя дразнит. Кефира купила, йогурта. Слава ей покажет! У него бицепсы — мокрого места не останется! Уже вижу, как он с ней расправится.
— Зверь.
— Кто — я? Все мы звери, иначе не выжить. Завтра приду — не забудь. Сегодня у нас четверг — помнишь? Завтра — пятница. Утром встанешь — радио включи. Голос скажет — доброе утро! Сегодня пятница. О погоде скажет, какой курс валют. Не забудь открыть дверь, когда услышишь звонок. Это буду я — Тюленин Николай Федорович. По твоей классификации — лютый зверь, борец с темными силами, пенсионер и твой сосед. Если не откроешь, значит, твоя Кристина утопила тебя в ванне. Лучше днем поспи, а ночью держи уши открытыми.
— А ну тебя.
— Главное, Слава согласился. Даже фотографию не спросил. Я, говорит, профессиональный стриптизер и за качество отвечаю. Ты понял? Он отвечает за качество! Ох, и не завидую, если это будет бес! У него мышц — сплошная гора.
— Ты уже говорил, — напомнил старик.
— Если не бес, ничего страшного не случится, — продолжил Тюленин, — скажет, любовь с первого взгляда. Мы как-то позабыли — верно? Даже песня была — льет ли теплый дождь, падает ли снег. Хорошая песня. В шестом классе учился. Как услышал, думаю — ничего себе! Песня обо мне! Я в подъезде возле дома твоего стою.
— На курсы пошла, — сказал старик.
— Кто? Ведьма? На шабаш отправилась. У них не курсы, а шабаш. Время их пришло — из всех щелей повылезали. Атеистом, говоришь, был? Верно. Не было нужды со злыми духами бороться. Думали — всех извели. А они хитрей оказались — обманули нас. Теперь собираются править миром. Дождались, когда Тюленин на пенсию выйдет, и объявили шабаш. У них кругом свои люди. Даже там, где представить невозможно. Представил? И там у них свои люди. И если прежде был крестовый поход, нынче поход начался супротив креста!
— Ну, ты, Коля, и завернул! — воскликнул старик, — пугать меня вздумал? Если бы не знал, решил бы — сошел мужчина с ума. Какой еще поход надумал? Время иное пришло, а ты и не заметил. Век на дворе — какой? Двадцать первый! Жить в нем должны люди из двадцать первого века. А ты кто? Инородное тело.
— Что? Здесь я прожил шестьдесят лет. Какое же я после этого инородное тело? — возразил Николай Федорович. У меня грамота есть — за победу в социалистическом соревновании. Хочешь — покажу?