Погрузившись на целую минуту в бездну отвлеченных раздумий, мистер Верлок не достиг особых глубин. Может быть, он вообще не был способен их достигнуть. В любом случае, сейчас ему недоставало времени. Его грубо вытащили на поверхность неожиданные воспоминания о мистере Владимире, еще одной личности, о которой в силу некоего не сразу бросающегося в глаза сходства характеров он тоже мог судить верно. Он считал его опасным. Тень зависти закралась в его мысли. Этим малым легко бездельничать — они не знакомы с мистером Владимиром и о них заботятся женщины; а ему самому нужно содержать женщину…
Тут, в силу простой ассоциации идей, мистер Верлок вспомнил о том, что рано или поздно нужно будет ложиться спать. Так почему же не отправиться спать сейчас — немедленно? Он вздохнул. Необходимость лечь в постель представлялась вовсе не такой приятной, какой должна была быть для человека его возраста и темперамента. Он страшился демона бессонницы, который, он чувствовал, уже избрал его своей жертвой. Он поднял руку и потушил пылавший у него над головою газовый рожок.
Яркая полоса света, вырвавшись из двери гостиной, озарила часть лавки, находившуюся за прилавком. Благодаря этому мистер Верлок смог, бросив беглый взгляд, определить количество серебряных монет в кассе. Их было совсем мало; и впервые с тех пор, как он открыл лавку, мистер Верлок попытался оценить находящиеся в ней товары с коммерческой точки зрения. Оценка оказалась неутешительной. Он занялся торговлей не из коммерческих соображений, а выбрал этот род предпринимательства из инстинктивной тяги к полуподпольной деятельности, приносящей легкие доходы. Кроме того, так он мог по-прежнему занимать привычную для себя нишу, но в то же время имел определенный общественный статус, благодаря которому полиция, бдительно наблюдающая за этой нишей, не проявляла к закулисной деятельности мистера Верлока особого интереса. Однако жить на доходы от лавки было немыслимо.
Он взял из ящика стола коробку с выручкой и, уже покидая лавку, заметил, что Стиви все еще находится внизу.
«Да что он, собственно, может тут делать? — спросил себя мистер Верлок. — Что значат эти причуды?» Он озадаченно глядел на своего шурина, но не задавал ему никаких вопросов. Общение мистера Верлока со Стиви ограничивалось тем, что иногда по утрам после завтрака первый бормотал: «Ботинки», — да и это было не столько приказом или просьбой, сколько неким абстрактным и никому напрямую не адресованным сообщением о возникшей потребности. Не без удивления мистер Верлок вдруг понял, что не знает, что, собственно, может он сказать Стиви. Он стоял посреди гостиной и молча смотрел в направлении кухни. Не знал он также и что произойдет, если он скажет что-нибудь. И это было очень странно — ввиду того неожиданно осознанного мистером Верлоком факта, что он, помимо прочего, должен содержать и этого малого. До сих пор он и на секунду не задумывался об этом аспекте существования Стиви.