«Глупец и его работа недолго дружат», — продолжала нестись вереница пророческих мыслей в голове у главного инспектора Хита. Но тут же вслед за ними последовало соображение о том, что начальник, даже если его «выкинут за дверь» (ровно этот образ нарисовался перед мысленным взором главного инспектора), вылетая в эту самую дверь, вполне может успеть крепко лягнуть своего подчиненного. Не смягчая сверх меры свой взгляд василиска[67], он произнес бесстрастно:
— Мы как раз приближаемся к этой части моего расследования, сэр.
— Хорошо. Ну, так что же вы нашли?
Главный инспектор, окончательно решивший спрыгнуть с каната, махнул на все рукой и стал угрюмо-откровенен.
— Я нашел адрес, — сказал он, неторопливо вытаскивая из кармана обожженную синюю тряпку. — Это от пальто, которое было на том парне, разлетевшемся на куски. Конечно, можно предположить, что это совсем не его пальто, что он его украл… Да только не похоже на это. Взгляните сами.
Главный инспектор, подойдя к столу, положил на него и аккуратно разгладил кусок синей ткани. Он выхватил его из той отвратительной кучи в покойницкой, помня о том, что иногда под воротником обнаруживается фамилия портного. Это не так уж часто пригождается, но все-таки… Он не особо надеялся найти что-нибудь полезное и уж конечно не ожидал, что найдет — и не под воротником вовсе, а аккуратно пришитым к обратной стороне лацкана — прямоугольный кусок коленкора с написанным на нем несмываемыми чернилами адресом.
Главный инспектор убрал руку, которой разглаживал сукно.
— Никто не заметил, как я это забрал, — сказал он. — Мне показалось, так будет лучше. Если потребуется, предъявим.
Помощник комиссара, приподнявшись в кресле, придвинул тряпку к себе и молча стал ее разглядывать. На куске коленкора размером чуть больше обычного листка папиросной бумаги были написаны несмываемыми чернилами число 32 и название улицы — Бретт-стрит[68]. Помощник комиссара пришел в неподдельное изумление.
— Не понимаю, зачем ему могла понадобиться такая метка на одежде, — сказал он, подняв взгляд на главного инспектора Хита. — Очень странно.
— Как-то раз в курительной комнате отеля я познакомился с одним старым джентльменом, который всегда ходил с пришитым к одежде ярлыком с указанием его фамилии и адреса — на случай, если с ним вдруг что-нибудь случится, — сказал главный инспектор. — Он говорил, что ему восемьдесят четыре года, правда, не выглядел на этот возраст. Еще он говорил, что боится внезапно потерять память, — он читал о таких случаях в газетах.
Вопрос помощника комиссара, желавшего знать, что находится по адресу Бретт-стрит, 32, резко оборвал эти воспоминания. Главный инспектор, коварными уловками низведенный на землю, решил идти по пути полной откровенности. Хотя он твердо верил в то, что отделу не следует знать слишком много, но, как преданный служака, не желал и заходить слишком далеко в благоразумном умолчании. Коли помощнику комиссара непременно вздумалось все испортить, то его уже ничем не остановишь. Но и навстречу ему в этом он, главный инспектор, бросаться не будет. Ответ его был лаконичен:
— Лавка, сэр.
Помощник комиссара, опустив глаза на кусок синего сукна, ждал дальнейших разъяснений. Они не последовали, тогда он с учтивым терпением принялся задавать вопрос за вопросом сам. Так он получил представление о характере предпринимательской деятельности мистера Верлока, его внешнем виде и, наконец, услышал его фамилию. После некоторой паузы помощник комиссара поднял глаза и заметил на лице главного инспектора определенное смущение. Оба в тишине обменялись взглядами.
— Разумеется, — сказал главный инспектор, — в архиве отдела нет никаких сведений об этом человеке.
— Кто-нибудь из моих предшественников знал то, что вы мне сейчас рассказали? — спросил помощник комиссара, упершись локтями в стол и сложив ладони; он словно собрался молиться, только вот в глазах его отсутствовало благочестивое выражение.
— Нет, сэр. Конечно же нет. С какой стати? Публике такого человека не предъявишь. Достаточно того, что я знаю, кто он такой, и использую его так, как его допустимо использовать.
— И вы считаете, что подобного рода частные сведения совместимы с должностью, которую вы занимаете?
— Самым наилучшим образом, сэр. Полагаю это весьма уместным. Отважусь сказать вам, сэр, что именно это делает меня тем, кто я есть, — а меня считают человеком, знающим свое дело. Есть вещи, которые касаются только меня. Мой приятель во французской полиции намекнул, что этот тип — агент при посольстве. Частные связи, частная информация, частное ее использование — вот как я смотрю на вещи.
67
68