— В них нет ничего официального, — с досадой сказал главный инспектор. — Как-то вечером я зашел к нему в лавку, представился и напомнил о нашей первой встрече. Он и бровью не повел. Он сказал, что женился, остепенился и хочет только одного: чтобы ему не мешали спокойно вести дела. Я взял на себя обещание, что, если он не совершит ничего уж совсем вопиющего, полиция беспокоить его не будет. Для него это имело значение: ведь стоит нам сказать пару слов таможенникам, и посылки, которые он получает из Парижа и Брюсселя, будут вскрываться в Дувре — а это наверняка означает конфискацию, а то и возбуждение уголовного дела.
— Ненадежное у него ремесло, — пробормотал помощник комиссара. — Почему он именно им стал заниматься?
Главный инспектор бесстрастно-пренебрежительно поднял брови.
— Связи, скорее всего: какие-нибудь его дружки на континенте сбывают товар подобного рода. Такие знакомства — в его духе. И кроме того, он большой лентяй — как, впрочем, и все они.
— Что вы получаете от него в обмен на ваше покровительство?
Главный инспектор не был склонен подробно распространяться о ценности услуг, предоставляемых мистером Верлоком.
— Не всякий смог бы использовать такого человека — тут многое нужно знать заранее. Я способен понимать его намеки, и, когда мне бывает нужен намек, я, как правило, его получаю.
Главный инспектор внезапно сделался молчалив и задумчив, а помощник комиссара подавил улыбку — у него мелькнула мысль, что своей репутацией главный инспектор Хит в значительной степени мог быть обязан тайному агенту Верлоку.
— Есть от него польза и другого рода: все наши люди из Особого отдела по раскрытию преступлений, которые дежурят у Чаринг-кросс и Виктории[72], имеют инструкцию особо отмечать всех, кого с ним увидят. К нему постоянно приезжают люди, и он поддерживает с ними связь. Это, похоже, главная его обязанность. Если мне срочно понадобится чей-нибудь адрес, я всегда могу получить его от него. Конечно, я знаю, как надо строить с ним отношения, — за последние два года я лично не встречался с ним и трех раз. Обычно так: я черкну ему строчку без подписи, а он отвечает — тоже без подписи и на мой домашний адрес.
Слушая, помощник комиссара время от времени чуть заметно кивал. Главный инспектор добавил, что, по его мнению, мистер Верлок не пользуется глубоким доверием видных членов Международного революционного совета, но до известной степени на него, безусловно, полагаются.
— Всякий раз, когда у меня были основания полагать, что что-то затевается, — заключил он, — я всегда узнавал от него что-нибудь любопытное.
Помощник комиссара многозначительно заметил:
— В этот раз он подвел вас.
— Но и другие мои источники тоже молчали, — парировал главный инспектор Хит. — Я ни о чем его не спрашивал, а сам он ничего сообщать не станет. Он ведь не из наших людей — мы ему не платим.
— Ну еще бы, — пробормотал помощник комиссара. — Он осведомитель, которому платит иностранное правительство. Мы никогда не будем близки ему.
— У меня свои методы работы, — заявил главный инспектор. — Если понадобится, я вступлю в сношения с самим дьяволом и буду отвечать за последствия. Есть вещи, о которых не полезно знать всем подряд.
— Судя по всему, вы считаете, что и от начальника отдела следует кое-что утаивать… Вам не кажется, что вы немного переборщили с секретностью? Он живет там же, над лавкой?
— Кто — Верлок? Да, над лавкой. Теща, кажется, тоже живет с ними.
— За домом наблюдают?
— Да нет, это лишнее. Наблюдают за некоторыми людьми, которые туда приходят. Мне думается, он ничего не знает об этом деле.
— Как вы тогда объясните вот это? — Помощник комиссара кивнул на лежащий перед ним на столе кусок сукна.
— Я никак не могу это объяснить, сэр. Это просто не поддается объяснению. Это нельзя объяснить на основании того, что мне известно. — Главный инспектор сделал столь необычное признание с откровенностью человека, чья репутация непоколебима, как скала. — По крайней мере, на данный момент. Я думаю, более всего замешанным в этом деле окажется Михаэлис.
— Вот как?
— Да, сэр, потому что за всех остальных я отвечаю.
— А что вы скажете о том, другом, который, как предполагается, сумел сбежать из парка?
— Думаю, что сейчас он уже далеко, — сообщил свое мнение главный инспектор.
Помощник комиссара тяжелым взглядом посмотрел на него и неожиданно встал, точно задумал сделать что-то. Заметим, что в этот момент он уступил некоему сильному искушению и отпустил главного инспектора, велев ему явиться рано утром на следующий день, с тем чтобы продолжить обсуждение дела. Инспектор выслушал его с непроницаемым лицом и размеренным шагом вышел из кабинета.