— Мне нужен ее адрес.
— Пожалуйста, — невозмутимо ответил закройщик и вопросительно посмотрел на директора.
— Только имейте в виду. Ее муж большой начальник, — предупредительно сказал тот.
Дружинин не обратил внимания на реплику, лишь посмотрел на часы.
— А, случаем, не подскажете, где она работает?
Директор ателье улыбнулся:
— Я же сказал. Что она жена большого начальника.
Когда они вышли из ателье, Минин достал сигареты и предложил Сергею.
— Спасибо, не курю, ответил тот и спросил: — И что это за начальник по фамилии Храбровицкий?
— Заведующий облздравотделом.
Пятнадцати минут хватило, чтобы найти квартиру Храбровицких. Хозяйка квартиры, одетая в цветастый халат и в бигуди, открыв дверь, смерила пришедших оценивающим взглядом. Милицейская форма Минина не произвела на нее ни малейшего впечатления. Пришлось Дружинину показать свое удостоверение.
— Что вам угодно? — холодно спросила Храбровицкая.
— Может, вы позволите нам войти? — ответил Сергей.
Хозяйка квартиры молча отступила на шаг:
— Проходите, снимайте верхнюю одежду, — кивнула она в сторону кухни. — Чай? Кофе? А может, чего покрепче?
— Спасибо, мы на службе.
Сергей и Евгений прошли в кухню. Сразу бросился в глаза новый кухонный гарнитур, который в мебельных магазинах города вряд ли продавался. Напоминание о взрыве не особо шокировало Храбровицкую:
— Знаю, это ужасно. Мой супруг уже поднял на ноги всю медицину.
Первым делом Дружинин спросил то, что хотел:
— Скажите, Людмила Петровна, вы можете кого-нибудь вспомнить из тех, с кем ехали вчера в трамвае, с кем выходили?
Ответ хозяйки квартиры не заставил себя долго ждать:
— Кого вспомнить? Юлю… Юлию Алексеевну, мою соседку, но она сошла на одну остановку раньше, у гастронома. Еще высокого дядечку в очках, он сошел вместе со мной на “Солнечном”. Ну и, конечно, Аньку…
— Это кто?
— Анька Жарихина, моя давняя… язык не поворачивается сказать, знакомая.
— Как она выглядела?
— В меховой пятнистой шубе… искусственной, конечно.
— В светлой?
— В светлой.
Сергей почувствовал волнение.
— Вы знаете, что взрывом убило трех человек и восьмерых ранило? Среди убитых и Жарихина. Ее буквально разорвало.
Услышав столь страшное сообщение, Храбровицкая лишь глухо процедила:
— Сочувствую… Хоть о мертвых плохо не говорят, но потеря для мира небольшая.
— Вы ее хорошо знали?
Храбровицкая достала пачку «БТ» и закурила:
— Знала. В школе в одном классе учились. Жили мы тогда в районе тракторного завода. Теперь вот снова свиделись…
— Как подруги?
— Да какие там подруги… Я с серебряной медалью окончила, Анька же с двойки на тройку перебивалась. Дура дурой…
— Кем она работает, вернее, работала?
— Завпроизводством столовой № 35. Та еще ворюга…
— Вы так считаете?
— А что тут считать? В семь вечера столовая закрывается. А через полчаса с черного хода она и еще две тетки выходят с полными сумками и авоськами. И все это с согласия Меликяна.
— Кто такой Меликян?
— Директор столовой, судимый. Правда, срок он получил условный. Кстати, вспомнила, он ехал с ней в трамвае.
— С ней? — удивленно воскликнул Сергей. — Что же вы молчали?
— Так он сошел не на “Солнечном”, а на остановку раньше, как и соседка Юля.
Волнение Дружинина усилилось, но голос его был тихий и спокойный:
— А в руке у Меликяна ничего не было?
— Не помню.
— Может, портфель или что-то похожее?
Людмила Петровна продолжала курить.
— Может, и портфель… Хотя нет, скорее спортивная сумка.
— Черная?
— Вроде да. На Меликяне была черная дубленка, поэтому сумка не выделялась.
…Прощаясь, Дружинин поблагодарил и спросил:
— Вы упомянули Юлию Алексеевну, с которой ехали. Она, вы сказали, ваша соседка…
— Соседка, но ее дома вы сейчас не застанете. Она врач из Первой городской, дежурит сегодня с восьми утра. Кстати, пострадавших увезли в Первую городскую. Мне об этом супруг сообщил.
Логика подсказывала, что в качестве следующего пункта расследования предстояло навестить столовую № 35.
— Насколько мне известно, по этой столовой работает ОБХСС, — сообщил Евгений по пути. — Не удивлюсь, если она закрыта.
— Не переживай. Мы в институте неплохо пообедали, — шутливо заметил Сергей. — Скромно, по-студенчески, но пообедали.
Столовая № 35 действительно оказалась закрытой, о чем сообщала вывеска на двери. Сыщики все равно постучали, но никто не вышел. Лишь после третьего раза послышалось щелканье открываемого замка, и на пороге показался серьезного вида человек в полувоенной форме.