Вновь очутившись во внешнем дворе, она прежде всего удостоверилась, что никто не видел, как она выходила из Башни заключенных. Вдалеке она заприметила экскурсовода — как будто это был он; перед ним маячил рассерженный турист (жирное красное пятно в соломенной шляпе), энергично размахивавший руками. Каталина двинулась в их сторону неспешным шагом: теперь можно не торопиться.
Она не подозревала, что ее тайные похождения еще не закончены, пока не поравнялась с холмом, где стояла цитадель. Чертовщина началась с простого, совершенно невинного взгляда, брошенного невзначай, между прочим. Маленькое укрепление уже не казалось унылым и незначительным, после того, как молодая женщина услышала невероятную историю о приключениях Ломуа и увидела собственными глазами письмена в Башне заключенных. Неожиданно Каталину охватило непреодолимое искушение вернуться в замок и взглянуть на него еще раз, так сказать, обновленным взором.
Раздраженный тучный турист продолжал терзать несчастного гида. Следовательно, никто не мог помешать любопытной особе поддаться искушению, утолив страсть к необычному. В конце концов, почему бы и нет? Человек живет лишь однажды, и жизнь, в сущности, такая короткая… Каталина прокралась к цитадели и потихоньку вошла внутрь, второй раз за утро. И точно, выщербленные стены и потрескавшиеся камни кладки больше не наводили на мысль о варварском отношении и пренебрежении текущим ремонтом; стены дышали историей древней и многовековой, их пропитывала тайна. Такое же чувство внушал теперь и донжон.
Замок Жизор предстал перед Каталиной в своем настоящем облике, словно освободившись от невыразительной личины, до тех пор скрывавшей его подлинное лицо. Возможно, благодаря обострившемуся восприятию Каталина заметила деталь, ускользнувшую от нее во время первого посещения: мелкие выбоины, испещрявшие стены, распределялись по поверхности неравномерно, существовал своеобразный эпицентр, вершина, вокруг которой концентрировалось большинство повреждений. Похоже, некогда тут произошел… взрыв. Каталина не представляла, что еще могло вызвать такое количество разрушений, расположенных столь странным образом.
— Мадемуазель!
Нетрудно догадаться, кто ее звал, не стоило даже оборачиваться. Экскурсоводу было непросто отделаться от навязчивого туриста, но все-таки ему это удалось. И он вернулся за Каталиной, как и обещал.
— Вы нашли сумку?
В его вопросе явственно сквозил упрек. Оставалось только понять, отчего у гида испортилось настроение: он или в чем-то заподозрил Каталину (мог же он в конце концов разгадать ее хитрость), или дала побочный эффект затянувшаяся дискуссия с разгневанным туристом.
— Нет, — призналась Каталина. — Боюсь, я осталась без сумки. Но вдруг ее нашел кто-то другой, и сумка дожидается меня у входа?
— Да, возможно, — согласился гид не очень уверенно. — Сейчас вам придется уйти.
— Непременно. После вас, — послушно кивнула Каталина и ослепительно улыбнулась.
С детства, с тех пор, как она себя помнила, у Каталины была занятная привычка, доведенная до автоматизма или абсурда: покидая какое-то место, она всегда оборачивалась напоследок, словно прощалась. Она не пыталась докопаться до причины и не нуждалась в расхожих оправданиях, например, что ей хочется запечатлеть в памяти увиденное. Она просто всегда так поступала. И в тот день она ни разу не изменила своей привычке: поднимаясь из подземелья крепости, выбегая из Башни заключенных, выходя из каждой осмотренной башни и из замка после завершения экскурсии. Тот факт, что она уже один раз попрощалась с этим памятником фортификационного искусства, не помешал ей оглянуться теперь во второй раз.
Разумеется, она не ожидала увидеть то, что увидела. Вернее, подумала, что увидела, поскольку увидеть такое нельзя.
— Вы видели? — вскричала Каталина, невероятно взволнованная.
Гид нехотя остановился, нисколько не встревоженный ее криком.
— Прошу вас, мадемуазель. Я очень устал и умираю от голода…
— Но там, внутри, кто-то есть! Мужчина! Я… видела его.
Каталина тотчас сообразила — ей следовало промолчать и постараться выбросить из головы увиденное (или якобы увиденное!), списав видение на тепловой удар. Но она не сумела вовремя прикусить язык. И сделала первый шаг к тому, чтобы в городе ее тоже посчитали сумасшедшей. «Она такая же, как и дед. Безумие передается по наследству», — скажут люди. И будут совершенно правы…