— Я понимаю, — сказала она.
Каталина не осмелилась бы с полной ответственностью назвать себя атеисткой. Она верила в существование некой высшей силы — Нечто с большой буквы. Но все, связанное с институтом церкви и культовыми обрядами, представлялось ей излишним и пафосным. Поэтому гипотеза, что у Иисуса мог родиться ребенок в браке с Марией Магдалиной, как у обычного человека, Каталину не шокировала и, с ее точки зрения, заслуживала большего доверия, чем неправдоподобные библейские предания. И Каталина сделала вполне закономерный вывод:
— Если мой дед действительно раздобыл нужные доказательства, следовательно, он не верил, что Иисус — Сын Божий.
— А почему нет? Иисус был человеком. Если он мог полюбить женщину и иметь от нее ребенка до того, как его распяли, это вовсе не означает, что он не являлся также и Сыном Божьим.
Каталина не поняла, Альбер высказывал свое личное мнение, мнение Клода Пенана или их общую позицию. С данным утверждением при желании можно было бы поспорить, тем не менее оно не казалось абсурдным.
— Что искал дед в замке Жизор во время Второй мировой войны? Новые свидетельства о Приорате Сиона?
— Этого я также точно не знаю, но предполагаю, что да. — Голос сторожа слегка дрогнул [изменился]. — Как я уже говорил, все, чем он занимался, в той или иной степени имело отношение к Приорату.
— А что рассказывали помощники, которых он нанял, — Ломуа и Лессенн?
— Всегда одно и то же: будто ваш дед никогда с ними своих планов не обсуждал, и они ничегошеньки не нашли.
— А в последнюю ночь раскопок, сразу после высадки десанта в Нормандии, дед устроил взрыв, заметая следы?
— Угу.
— А вы знаете, последний номер газеты из архива в мансарде датирован именно 1944 годом?
— Нет.
— Однако это так. Вы догадываетесь почему?
Альбер задумался ненадолго, а затем ответил:
— Нет… Но возможно, вам будет интересно услышать, что в какой-то момент, в конце 1976 года — я отлично это помню, — ваш дед полностью все забросил.
От внимания Каталины не ускользнуло: именно в то время, по словам адвоката д’Аллена, дед изменил завещание и включил ее в число наследников.
— Что значит, все забросил?
— Забросил исследования. Собрал в кучу свои записи и сжег их во дворе. С тех пор он жил, как все обычные люди, и делал то, чего раньше не делал никогда, например, ходил на рыбалку, гулял по городу или вдоль реки.
— Но почему?
— Я часто задавал себе этот вопрос. Очень часто. И мне на ум приходит только один ответ… Он наконец нашел, что искал, и продолжать поиски больше не имело смысла.
Каталина вспомнила, как описывал д’Аллен последние годы жизни деда, и забросила пробный шар:
— А не могло случиться, что он сошел с ума? Месье д’Аллен признался: под конец он замечал у деда некоторые симптомы паранойи.
Сторожа явно задело такое предположение, хотя оно и исходило от внучки Клода.
— Ваш дед начал проявлять странности намного позже, только в последние месяцы жизни. Кстати, параноик и сумасшедший — не одно и то же. Порой даже у самого рассудительного человека есть основательные причины вести себя как параноик. Ваш дед не был безумен. Дело совсем в другом.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Я хорошо его знал.
— А д’Аллен нет?
— Д’Аллен достойный человек, и дед ваш его ценил, но они виделись один или два раза в месяц, когда месье Пенан заходил к нему в контору, приезжая в Париж. Д’Аллен не жил с ним бок о бок в течение двадцати лет.
Сильный аргумент, но увы, и малообъективный, именно потому, что Альбер прожил рядом с дедом столько времени.
— Все ясно, — уступила Каталина. Продолжать спор не имело смысла.
Повисло молчание. Вопрос, казалось, исчерпан. Откровения сторожа подтвердили некоторые выводы, сделанные Каталиной при чтении газет в мансарде. Это обнадеживало, однако осталось еще немало темных пятен, которые не мешало бы прояснить. Каталине предстояло все хорошенько обдумать, по примеру своего деда соединить в единое целое разрозненные детали и факты, которые удалось собрать. К ним теперь добавилась новая проблема: Приорат Сиона и вероятность того, что дед нашел неопровержимые доказательства существования потомства Христа. Сомнительно, конечно… И все же с анализом придется подождать, поскольку она еще не узнала главного.
— Вы знаете некоего месье Дюмерга?
— Да. Он служит в мэрии. Скользкий тип.
— Я виделась с ним сегодня. Я просила объяснить мне, почему городские власти Жизора не разрешают на протяжении стольких лет исследовать подземную часовню, часовню Святой Екатерины, обнаруженную Роже Ломуа.