Марк в машине набрал номер Лили. Сообщил, что едет. Старая подруга велела купить своего любимого «Кампари», которое она употребляла с вишневым соком и льдом, и грильяжных конфет. Марк улыбнулся про себя. Зная ее пристрастия, он приобрел и вино, и сладости еще до того, как позвонил Лили.
Она встретила его в атласном халате и валенках. Марка давно не удивляло несоответствие ее одежды и обуви. У Лили постоянно мерзли ноги, и она круглый год носила дома валенки.
– Здравствуй, малыш, – поприветствовала она гостя и лобызнула в губы.
Лили исполнилось пятьдесят пять, и она выглядела на свои годы, если не старше. Черные с сильной проседью волосы коротко и не очень опрятно подстрижены, смуглая морщинистая кожа, сухой рот, карие глаза, наполовину закрытые опущенными веками. Теперь трудно представить, что двадцать лет назад Лили была красавицей. Но это действительно так. Вот только, как и многие женщины ее профессии, она очень быстро увяла. Еще в сорок была спелой ягодкой, а к пятидесяти превратилась в урюк.
Марик прошел за хозяйкой квартиры в кухню. Сел там, где обычно садился, в закуток между холодильником и шкафом. В нем помещался только компактный Марк, Лили же туда не протискивалась. А других гостей, кроме Штаймана, в ее доме не бывало.
– Тебе чайку? – спросила Лили.
– Как всегда.
Он был страстным чаевником. Особенно любил черный с корицей. Лили специально для него покупала пачку. Сама пила кофе, причем в неограниченных количествах.
Она поставила чайник. Пока он грелся, достала фужер и приступила к смешиванию коктейля. Марик знал, что в этот момент ее лучше не отвлекать. Лили вся отдавалась процессу. Создавалось впечатление, что она не простейший коктейль смешивает, а варит колдовское зелье.
Наконец «зелье» было приготовлено. Лили с фужером в руке угнездилась на стуле. Отпив пару глоткой, спросила:
– Ну, что там у тебя случилось?
Марик давно не поражался тому, что Лили его чувствует, как никто. Просто принимал это как данность. Сейчас он вел себя сдержанно, спокойно, ничем не показывая своей внутренней нервозности, но подруга почуяла: с ним что-то не так. И это не потому, что он нагрянул неожиданно. Марик часто так делал.
Устав ждать ответа, Лили повторила свой вопрос:
– Что случилось?
– Он умер, Лили! – выпалил Марик. – Представляешь, умер!
И та поняла, о ком идет речь. А поняв, торжественно улыбнулась. Она тоже желала смерти старику!
Глава 6
Аристарх Козловский, он же Коля Козлов
Он никогда не забывал, кто он. Даже когда для всех стал всесильным Аристархом Козловским, себя ощущал затюканным очкариком Колькой Козловым по кличке Козел (с ударением на первом слоге).
Он был очень умным, этот Козел. Феноменально. Поэтому скакал через класс и школу окончил в пятнадцать. Кто бы знал, сколько раз Колька был бит за эти восемь лет. Его били не только отъявленные хулиганы, но и середнячки, и даже некоторые девчонки. А все потому, что он был самым умным и… самым слабым. Первых не любят, вторых каждый горазд обидеть. Вот Кольку и обижали.
В вузе, куда он поступил с невероятной легкостью, руки на него уже никто не поднимал, но это не значит, что ему стало легче. Пожалуй, напротив. Когда бьют, можно собраться, скукожиться, закрыться… Переждать. А если тебя травят словесно… Да так искусно, что понять, как тебя унижают, можешь только ты и еще несколько самых умных сокурсников…
А вот преподаватели Колю любили. Все, кроме одного. Алексея Алексеевича Старикова. Этот, казалось, все пять лет только тем и занимался, что отравлял Козлову жизнь. И это выражалось не только и не столько в том, что старик браковал курсовые, валил его на зачетах, вытряхивал всю душу на экзаменах, сколько в замечаниях, бросаемых на лекциях в адрес Козлова. Никто так виртуозно не опускал его словесно, как Алексей Алексеевич. Один раз Коля не выдержал и… расплакался. Когда били в школе, нюни не распускал, хотя было не только обидно, но и очень больно, а тут не сдержался… Почувствовав, что из глаз брызнули слезы, Коля вскочил и выбежал из аудитории. Он хотел выплакаться в туалете, а потом пойти на следующую лекцию, но не смог. Стоило представить, как его встретят сокурсники (кто острыми шуточками, кто пренебрежительными взглядами), как Козлова прошиб холодный пот. И Коля, высморкавшись и умывшись, отправился домой.