Пролог
Так уж случилось, что любознательность и открытия идут по жизни, крепко держась за руки. Неуверенно, оступаясь. Иногда ошибаясь или даже останавливаясь. Но, благодаря им мы узнаём о невероятных вещах, нас окружающих. Знакомимся с событиями, оставляющими след в нашей истории. В сознаниях. Событиями, изменяющими навсегда наши мысли.
Нечто подобное случилось и со мной. Учась в большеводском университете на факультете журналистики, я писал курсовую работу об истории нашего города. Многие дни проводил в библиотеках города и университета. В поисках занимательных событий, в подписке «Большеводского Вестника» я наткнулся на странную историю о найденном теле мужчины средних лет. Умерший при неопределённых обстоятельствах оказался депутатом местного городского совета. История огласки не получила и причины смерти выявлены не были. Что меня и заинтересовало.
И это был не единичный случай. Например, дело об охраннике, зарубившем топором неблагополучную семью или о самосуде братьев над алкоголиком. Таких историй было множество, но информации по ним в газетах того времени не печаталось. Забытые временем, они канули в Лету. И тогда, мне в голову пришла интересная идея.
Представившись молодым журналистом, я связался с бывшим мэром города и попросил о встрече. Уж кто-кто, а он наверняка должен знать, что происходило в его городе в те времена. Старик отказался встречаться, сославшись на плохое здоровье, несмотря на все мои уговоры. Но, к великому удивлению, мне позвонили вечером следующего дня и назначили встречу. Ожидая подвоха, я всё же поехал на неё.
Должен признаться, мужчина действительно плохо выглядел. Старый, измученный годами организм плохо справлялся с какой-то странной болезнью. Но, речь сейчас не об этом. Всех попросили удалиться, и мы остались наедине.
Я не успел задать первый вопрос. Мужчина первым заговорил потрескавшимся голосом. Потерявшие цвет глаза смотрели сквозь меня. Что происходило в той плешивой голове, и представить было сложно. В один момент, я поймал себя на мысли, что не я, а у меня берут интервью. Умело вытягивают всю подноготную, не оставляя времени на лишние раздумья.
Разговор длился долго. Было видно, что силы покидают тело. Я так и не узнал ничего интересного для своей работы. Старик в один момент отчётливо посмотрел мне в глаза и произнёс: «Этого достаточно. А теперь, милейший, покорно попрошу вас удалиться. У меня процедуры». Нажатием кнопки вызвал помощника, который и выпроводил меня.
На этом странная история не закончилась. После встречи у меня совсем потерялась логическая цепочка в работе. Я словно вернулся в исходную точку. Знаете, как если долго выстраивать из костяшек домино фигуру и случайно зацепить один из фрагментов. Ты смотришь, как упорно создаваемая тобой картина распадается на глазах, но предотвратить это не в силах. Просто растерянно смотришь на возвращение в исходную позицию.
Телефонный звонок раздался поздним дождливым вечером, через несколько дней. Незнакомый номер всегда вызывает у нас смешанные чувства. Голос принадлежал адвокату старика. Бывший большеводский мэр скончался, и было вскрыто его завещание, в котором был указан и я. Мне настойчиво посоветовали незамедлительно явиться.
А старик имел чувство юмора. Отдать концы в такую отвратительную погоду. И, снова это чувство! Вспомнилась старая поговорка: «Любопытство убило муху». Костяшки домино не вызывали отчаяния, хотелось двигаться вперёд. И я, любопытной мухой, вызвав такси, помчался по ночному городу.
Меня встретил пожилой мужчина, очень похожий на воблу. Сухой, сгорбленный и с большим носом. Такой образ может быть только адвокатом и никем больше. Других людей я в доме не встретил. Где в этот момент находилось тело покойного мэра, было не понятно. Про себя, я эту воблу назвал Альфредом.
Так вот. Альфред манерно продемонстрировал мне бумажный конверт с вскрытой сургучной печатью. Не покидало чувство бутафорности. В любой момент из-за штор мог выскочить видеооператор и надо мною посмеются участники розыгрыша. Но, ничего такого не последовало.
Завещание мне Альфред в руки не дал. Но, торжественно заявил, что перед смертью господин бывший мэр изменил его содержание. Хотя, по его рыбьему мнению, в этом не было ни малейшего смысла. И всё же, он обязан исполнить волю усопшего. Мне причитался небольших размеров свёрток коричневой, промасленной бумаги. Туго обвязанный пенькой, скреплённой всё той же печатью. Не смотря на архаизм происходящего, я вежливо откланялся. И вернулся под дождь.
Сложно описать своё состояние на тот момент. Во мне боролись два чувства. С одной стороны - почти детское любопытство, разорвать бумагу и увидеть, что там. А с другой - страх. Страх неизвестного. Что можно ожидать от умирающего старика, с которым и знаком был всего несколько часов? И этот взгляд выцветших, пустых глаз... Было над чем подумать.