В салоне находилось всего несколько человек. В это время основная масса людей ехала в обратную сторону. Катя теребила пальцами кабель наушников, завязывая в узелки. Почему-то получались петли. В сознании запульсировали алые сердечки. Захохотали.
Каждый год в поселке Солнцево проводился международный театральный фестиваль "Солнцевская Весна", посвященный творчеству великого драматурга Исаака Давидовича Рубинштейна. Именно здесь, в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году, он написал свою первую пьесу "Незаконченная история", прославившую его на всю страну. Впоследствии, писатель переехал в Большеводск, а затем - в Москву. Усадьба сохранилась до наших дней, правда, в виде дома-музея с организованными экскурсиями и продажей недешевых сувениров. Улыбающаяся статуя молодого Рубинштейна неизменно встречающая нескончаемый поток признательных (любопытных) гостей походила больше на неумелый памятник Остапу Бендеру, чем драматургу.
Во дворе, возле искусственного водоема была сооружена сцена, на которой прямо под открытым небом играли актеры. В этом заключался единственный недостаток фестиваля. В этих местах в мае днем воздух хорошо прогревается, достигая почти летних температур. Но, вечером безнадежно падает. С застоялой, болотистой воды тянет сыростью, комарами. Некоторые зрители испаряются между первыми и вторыми актами представлений, во время антракта. Более ревностные (настоящие) поклонники приносят с собой одеяла и пледы, старательно кутаясь. Яростно отмахиваясь от насекомых.
Лагерь "Звездочка" располагался в двух километрах от Солнцево. Приезжающих актеров и обслуживающий персонал располагали там. Между усадьбой и лагерем на время фестиваля организовывался автобусный маршрут.
Это был ее второй год работы на фестивале. Предлагаемая зарплата звучала смешно, но Катя считала, что это не главное. Важнее - познакомиться с великими, талантливыми актерами, увидеть кухню приезжающих коллективов изнутри, прикоснуться к театральной богеме. Удачно мелькнуть перед каким-нибудь режиссером, наконец. Эти две недели были действительно особенными. Она встречала актеров из разных стран, распределяла по номерам, помогала решать возникающие проблемы гостей.
Троллейбус выплюнул Екатерину на остановке и покатил дальше. Сердце колотилось бешено, временами куда-то проваливаясь. Раздвоение усилилось. Еще не поздно остановиться. С каждым это когда-то случается. Наступает момент, который мы так трепетно ждали, стремились. Когда до цели остается один шаг - мы останавливаемся. Стоит ли его делать? Стоит ли разрушать мечту суровой реальностью? Жалеть о решающем шаге до конца жизни, обвинять себя в содеянном?
Нет. Вина не содеянного тяжелее. Катя где-то слышала (читала) фразу, что лучше пожалеть, но сказать, чем впоследствии винить себя в молчании. Так оно и было. Она почувствовала это. Прожила. Мотнув головой как строптивая лошадь перед барьером, девушка решительно (без вариантов) направилась в сторону серого дома (с балконами, цвета запекшейся крови). Дома номер 12/1.
В голове крутилась навязчивая, но глупая мысль. Несчастливый номер. Если сложить единицу, то получится тринадцать. Почему после дроби не стоит буква, а цифра? Какому идиоту пришла в голову эта гениальная мысль? Туз червей презренно захохотал, хлопая в ладоши. Пуская от радости слезу. Задыхаясь.
Металлическая (черная) дверь первой парадной была распахнута настежь (зафиксирована огнеупорным кирпичом). Из темноты веяло сыростью и запахом ладана. Словно из подъезда в многоквартирную церковь. Ступив во мрак, Катя услышала (почувствовала) странное гудение. С каждым проделанным шагом звук усиливался. Проникал сквозь кожу. Существа в клетках заметались, ударяясь о прутья, раздирая в панике глотки.
Лифт в доме имелся, но меньше всего в данном состоянии Екатерине хотелось оказаться в закрытом помещении, как неугодная мысль в клетке. Гудение (жужжание) усиливалось.
В детстве Катю с двоюродным братом Мишей отправляли на лето в деревню. По идее родителей, это должно было благоприятно сказываться на здоровье детей. Не это важно в данный момент. У соседей в саду была пасека. Любопытство заставляло ребят лазить через забор поглядеть на маленькие (словно кукольные) домики. Тогда Катя услышала нечто похожее. Прикоснувшись ухом к деревянной поверхности насекомовского жилья, девочка почувствовала такой же гул. Звук настораживал. Щекотал. Было одновременно и любопытно, и страшно. В детском сознании разъяренные жители ульев каждый раз набрасывались на непрошеных гостей.