Он скользнул глазами по коже вверх, останавливаясь на груди. Левый сосок любопытно выглядывал через разодранную дыру. Рука невольно потянулась вперед и схватила грудь. Ощущения были странными, необычными. Плоть была теплой и упругой, словно резиновая игрушка. Твердый сосок упирался в ладонь.
Ее глаза округлились от удивления, высокий лоб наморщился, а размазанная тушь карикатурно растянулась на щеках. Рот открылся в желании закричать от ужаса и неожиданности. Только теперь, в полумраке, она осознала, что мужчина был обнажен по пояс. Что-то крепко сдавило горло, превратив крик в клокочущий хрип. В глазах потемнело, ноги подкосились.
Гена уверенно сжал пальцы правой руки на косульей, изящной шее. Левой же, резким движением сорвал висящее тряпкой платье. Маленькая, апельсиновая грудь заколыхалась, словно водоросли, коснувшиеся плавников проплывающей мимо рыбы. Из последних сил Оксана замахала руками, пытаясь освободиться, расцарапывая ухоженным маникюром, грубую кожу на лице, шее и плечах. Квазимодо медленно, казалось, безразлично потянул брыкающееся тело к себе. В нос ударил пьянящий, возбуждающий запах молодого тела.
Из сапфировых глаз, по горячим щёкам побежали слезы, растворяясь в выступающей пене, в уголках рта. Гена уверенно повалил добычу на кровать. Голова ее провалилась во впадину, образовавшуюся от горба за многие годы. Картина расплылась. Сил глотнуть прокисшего воздуха не хватало. В красивой, но темнеющей голове мысли беспорядочно метались, несуразно и последовательно исчезая.
Свободной рукой он стянул с себя штаны, чувствуя неимоверное возбуждение и теплоту в гениталиях. Бессильно сопротивляясь, девушка не выдержала натиска, разомкнув ноги. Гена протиснулся вперед пульсирующей промежностью и уперся ей между ног, заталкивая рвущееся белье внутрь. Из зажатого горла вырвалась последняя, булькающая попытка закричать. Глаза закатились, тело забилось в предсмертной конвульсии. Он входил в нее все глубже, разрывая плоть вместе с бельем. Тяжело дыша, судорожно двигался вперед и назад, издавая звуки раненого животного. Оксана внутри была горячей и влажной. Медовая плоть обжигала.
Жертва перестала дергаться. Молодое сердце остановилось. Кровь замедлилась и замерла в венах, медленно остывая. Гена отпустил горло, аккуратно выходя из нее. Все было не так. Не так как в мыслях и снах. Он схватил всё ещё твёрдый член рукой и нервно задергал. Тело изогнулось в блаженном экстазе. Казалось, его горб выпрямился, а тело помолодело. Продолжал двигать рукой, разглядывая остывающее тело девушки, ощущая струящуюся, медленно накатывающую к паху, волну. Горячее семя выстрелило вперед ровной, белой полосой, ложась на тело девушки. Педантично разделяя его вдоль на две равные части. Несколько мутных капель попало на перекошенное, синеющее лицо. Луна равнодушно наблюдала за происходящим, кокетливо любуясь своим отражением в белых пятнах.
Через несколько минут Гена пришел в себя и выпрямился в полный рост. Оксана лежала в его кровати мертвая и холодная. Кровь размазанными сгустками высыхала на её бёдрах и промежности. Она больше не улыбалась. Не говорила.
Сдавленный крик вырвался из груди, глаза наполнились влагой. Её больше нет. Так же, как и мать. Ушла от него навсегда. Больше незачем жить среди угрюмых, не улыбающихся людей. Он оторвал от женского тела взгляд и перевел на грязный оранжевый жилет, аккуратно висевший на ржавом гвозде. Больше не радовал даже этот символ места в человеческом обществе.
В голове было пусто. Никаких мыслей. Ничего, что бы подсказало, как поступить. Ничего, кроме одного - нарисованного горбуна, танцующего с улыбающейся красавицей. Они кружились в голове, а девушка заливалась смехом. Детским смехом.
Гена взглянул снова на тело. Теперь он знал, что делать. Они будут вместе. Навсегда. Он уйдет к ней. Нагнувшись к лицу, прикоснулся щетиной. Их слёзы, мёртвые и живые смешались.
Достав из комода связанную из бельевой веревки куклу, стал расплетать. Он сам сплел её когда-то. Кто-то бросил от непотребства недалеко от мусорного бака. Гена скрутил и сунул в карман. Вечером, дома сплел себе куклу. Горбун искренне верил, что новая подружка охраняла жилище в его отсутствие.
Веревка была около трёх метров. Завязав импровизированную петлю, влез на стул. В потолок был вкручен небольшой железный крюк. Когда-то на нем висела люстра. Мать пропила её с собутыльниками. Крепко привязав веревку к нему, натянул петлю на шею. Стул вылетел из-под ног. Тело хрустнув, повисло раскачиваясь.