Николай привел её откуда-то. Непонятно зачем. Хотя, природные инстинкты подавлять совсем не хотелось. Как же её звали? Кажется, Тоня или Ирина. Впрочем, какая разница? Невысокая, веснушчатая деваха, с кругленькими, белыми сиськами и копной пшеничных волос. Слезы. Да, слёз было много. Прозрачных и мелких, словно испарина на автомобильном стекле. Они, будто разлетались во все стороны, пытаясь приобрести долгожданную свободу. Покинуть этот несправедливый, грязный мир, находя более полезное применение. Много слез...
Кто виновен в случившемся? Все вышло из-под контроля (обычно так говорят в подобной ситуации). Было весело. Приятно. Играли в карты. Пили вино, затем водку. После неё - снова вино. Или наоборот. Тоже, впрочем, разницы нет. Тоня-Ирина пила вместе со всеми. Но, только вначале. Робко оглядывая остальных и пытаясь найти покровительства у Николая. Коле было наплевать на девушку. Выпивка стала бить по мозгам и думать о чём-то нормальном не представлялось возможным.
Степан медленно, с неподдельной грустью прикрыл входную дверь, болезненно кривясь скрипу петель. Квартира погрузилась снова во мрак. Глаза, почувствовав темноту, заслезились. Стоять не хотелось и мысль прилечь на провалившийся диван казалась единственным верным решением. Влага нашла мысли-зёрна - он ударил её по лицу. Да, неожиданно, наотмашь. Тогда было ощущение, что стоит на вершине горы и весь мир лежит у ног. Девушка повалилась набок, о край стола разбив бровь. Молодая, алая кровь, напоминающая грейпфрутовый сок, хлынула по щеке. «Наверно, кровь у нее сладкая» - мелькнуло у него в голове, - «вот бы на вкус попробовать» ...
На полу, возле кровати валялся томик Жуль Верна «Дети Капитана Гранта». Разорванная пополам книга бездыханно глядела в потолок пожелтевшими от времени страницами. В детстве Степа читал много и с удовольствием. Мечтал попасть на необитаемый остров или стать детективом. Но повзрослев, понял, что романтики в настоящей жизни не существует. Правят миром не благородство и пылкое сердце, а деньги и грубая сила. Диван, словно соглашаясь с дверью, скрипнул под тяжестью тела. И все-таки, на душе непомерно муторно. Где эти бездельники? Могли бы и позаботиться о его здоровье. Если они не появятся, придется самому к ним идти, дабы поправить пошатнувшееся здоровье.
Девушка завизжала, словно маленький, розовый поросёнок. Вася испугался и, замахав руками, попытался остановить процесс, беззвучно открывая рот. «Рыба!» - промелькнуло в голове, и Степан, отталкивая собутыльника от себя, крикнул - «Возьми себя в руки, слизняк!». Николай же, остервенело вгрызался зубами во что-то непонятное. Казалось, не замечая происходящего. Девушка, было, потянулась к нему, но тот, бесцеремонно отпихнул молодое тело ногой, как осеннюю, назойливую муху. Было ясно - исход вечера предрешён. Василий послушно сел на свое место, наигранно обхватив голову руками. Тоня-Ирина перестала визжать, обреченно попятившись.
Остатки теплой жидкости вылились из стакана, растворившись в воспаленном рту. Степан лежал на своём диване, тупо смотря в потолок. Рядом, на полу, в похожей позе лежала разодранная книга и смотрела в том же направлении. Мысли хаотично крутились в голове, выстраивая полную картину случившегося накануне. Чем больше Степан вспоминал, тем меньше хотелось это делать. Последнее время, ему сложно было похвастаться таким богатством как совесть, но от мыслей становилось действительно неприятно. Тем временем, боль в голове и плече усиливалась. Мучительное, неприятное ощущение пульсировало, заставляя мысли крутиться в бешеном ритме, словно под зажигательную, латинскую музыку. Мысли сияли праздничными нарядами. Плясали, меняя партнеров, кружились с ещё большим остервенением. Вспышки величия, перемешивались с яростью...
Он встал из-за стола, обошел ободранный стол и решительно направился к ней. Смотря уверено в изумрудные, огромные глаза. Слезы текли по щекам, теряясь среди веснушек, перемешиваясь с грейпфрутовым соком. Степан опустился к девушке на колени и медленно, словно дрессировщик, приблизился к светлому лицу. Возможно, от дешёвой водки, но кровь оказалась действительно сладкой. Язык скользнул по коже вверх, наслаждаясь кровью. Тоня-Ирина не выдержала и, завизжав от омерзения, впилась зубами в плечо омерзительного человека. Мысли-зёрна благородно росли - урожай намечается богатый.
Дверь в комнату бесцеремонно открылась, снова впуская жирный луч света. Удар прозвучал далеко и глухо, но бесцеремонно. «А, бродяги! Явились, наконец-то!» - мысль разбавить одиночество, забилась в груди радостью и смятением. Николай и Василий обычно заходили не стучась, словно к себе домой. Но дверь они обычно открывали аккуратней. В проёме появилось два мужских силуэта. Возможно, что-то ещё случилось. Что-то не очень приятное после вчерашнего вечера. И зачем это Коля привел эту плаксивую дуру? Разве он не знал, что у Степана никогда не наблюдалось благовоспитанного отношения к слабому полу в нетрезвом состоянии?