За предложенную сумму мальчик согласился исполнить любую работу. Игнатов купил ему новую одежду, отмыл от грязи, накормил, привел в порядок. Юный Федор с удовольствием выпил. Одурманив сознание, расслабился и был послушным весь вечер, исполняя грязные, похотливые потребности незнакомого мужчины. Валентину показалось, что данный род занятий знаком светловолосому юноше.
Это было то, что надо. То, чего он искал все эти годы. Теперь он был тем извращенцем и хозяином. Наслаждение струилось в венах колющим, играющим электричеством, заполняя все, даже самые отдаленные уголки больного существования. Мир, разложившись на точки, потерял свои цвета, расплываясь и теряя свою значимость.
Через несколько недель, пресытившись, Игнатов напоил Федора до беспамятства и под утро вывез из своей квартиры. Внимательно, стараясь не наткнуться на случайных свидетелей, положил на лавочке, в сквере недалеко от места, где встретил его впервые.
Левый глаз, будто намазанный клеем, больше не открывался. Слипшиеся веки стягивали пол-лица, создавая ощущение давнего ожога, распространившегося проказой. Тишину нарушало равномерное, немного раздражающее своей неизбежностью тиканье часов. Мысли вяло появлялись и исчезали в отмирающих клетках мозга. Раздумья о приближающейся смерти успокаивали, вселяя какую-то уверенность своим логическим завершением.
Перед глазами замелькали серьёзные лица детей. Их имена теперь не имели особого значения. Глаза потеряли свой цвет, а судьбы мерцали далекими, недоступными фонарями. Сколько их было? Игнатов ответить не мог. Он молча плакал, чувствуя душевное опустошение и просил прощения. Просил прощения за все свои слабости и грехи. За причиненную боль.
Она одиноко сидела в Парке Победы, уставившись в темнеющую воду красивого пруда. Маленькая, рыжеволосая девчонка-подросток в старых, потертых кедах. У ног валялась бутылка из-под пива и несколько окурков. На вид, ей было лет пятнадцать-шестнадцать. На пару дней сойдет.
Отвечала она на вопросы с неохотой, нервничала и передергивалась временами всем телом. Постоянно просила закурить и угостить выпивкой. Самолюбие не позволяло оставить дело не завершенным. Валентин предложил угостить её у себя дома метамфетамином, и та быстро согласилась.
Дома, когда Игнатов попытался снять с неё одежду, Соня вырвалась и влепила звучную пощечину. Валентин, озверев, ударил кулаком в лицо. Горячая кровь потекла по подбородку, капая на ковер. Девушка, брызнув от злости мелкими слезами, кошкой прыгнула и вцепилась в его ладонь порозовевшими зубами, сжимая всей силой. Прокусывая кожу.
Игнатов схватил Соню за огненные волосы и повалил на кровать. Из маленького рта по губам и подбородку потекла кровь. Зажав свободной рукой её горло, он заставил разомкнуть челюсть. Ударив еще два раза, сорвал одежду и изнасиловал.
Соня была наркоманкой. Первый раз напилась и потеряла девственность она в двенадцати, а к наркотикам пристрастилась в пятнадцати. К тому же, в свои шестнадцать она была ВИЧ инфицирована. Этого она пока не знала. Как и Игнатов. Он безжалостно входил в нее, разрывая гениталии, а вирус уверенно и бесповоротно, входил в него, словно счастливая молодая семья, в еще пахнущую краской, необжитую квартиру.
Организм боролся не долго. С этого времени прошло около девяти лет. Вирус, разрушив иммунитет, сотворил из его организма благоприятную среду обитания для любой, самой незначительной болезни. Обиднее всего - заболеть весной. Все с нетерпеньем ожидают момента, когда смогут наконец-то снять теплую одежду и показать тела солнцу. Но, с уходом морозов остервенело мутирует грипп. Невидимыми капельками просачивается в тела людей. Это не всегда смертельно.
Игнатов пил холодную воду медленно, осторожно, не задумываясь о последствиях. Дерзко в его положении. Он уже знал, что инфицирован, и хранил это в строжайшей тайне. Последнее время он чувствовал себя неважно.
На следующий день ему стало хуже. Он где-то умудрился подцепить инфекцию и простудиться. Его освободили от служебных обязанностей на неделю - поправить здоровье.
В больницу он не пошел, боясь за свои анализы. Набрав в аптеке огромное количество медикаментов, пытался остановить процесс. Первые два дня полегчало, но на третий болезнь вернулась, вытаптывая все силы и надежду. Только теперь он понял, что это конец. Глупый и бесславный.