Когда-то Катя была влюблена, как и все девушки в этом мире. Сильно, по-настоящему и бескомпромиссно. Так оно было на самом деле или хотелось всей девичьей необузданной сущностью - теперь уже никакого значения не имело. Случившееся с годами обезличилось, вкаменилось и превратилось в то самое, недостающее звено, уничтожившее в нас животное. Как часть всеобщей гармонии в природе.
Костя был старше на три года. Высокий, голубоглазый блондин со светло-синими, огромными глазами. Нравился всем девушкам школы, кто хоть немного приблизился к своей половой зрелости. Обо всех несбывшихся мечтах и количестве похороненных желаний можно было бы написать роман, снять фильм или нарисовать красивый пейзаж морского шторма. Да некому было шедевры творить. Конец романтических историй почему-то всегда банален или безвкусен. Порой, и то, и другое. Вместе.
Около года Костя ходил на свидания, говорил красивые слова, очаровательно (казалось искренне) улыбался. Вначале даже цветы дарил, водил в кино. Голова кружилась, ничего не имело значения. Слова родных и близких звучали песней ревности и злой зависти. К советам и просьбам Катя не прислушивалась. Зачем?
После школы Катя обязательно поступит в театральный, а затем они с Костей поженятся и она родит ему двух малышей. Но это будет потом. Когда-нибудь. Сейчас надо учиться, чтобы всего этого добиться. Цель.
Со временем отношения Константина заметно изменились. Он стал опаздывать на встречи (чего себе ранее не позволял), отвечать резко и грубо. Холодно. Мыльные пузыри, на обжигающем свете солнца, стали с треском лопаться. Их разъедающие капли попадали в глаза, причиняя слезы. Это все пройдет - видно, наступил какой-то тяжелый, трудный момент в их отношениях. Но ведь, именно трудностями и всевозможными испытаниями проверяются настоящие отношения? Настоящие - да. Кризис.
Это случилось холодным, весенним вечером. В марте. Подтаявший и снова замерзший снег тревожно хрустел под ногами. Дни были все еще короткими и недостаточными. Костя пригласил Катю к другу на день рожденья. Идти не хотелось, но отказывать - еще больше. Не хотелось давать повода для скандала.
В шумной, пропитанной алкоголем компании, ей не был никто знаком. Словно на старый абажур - внимания на девушку (даже сам Костя) никто не обращал. Катя безмолвно наблюдала за происходящим (попивая минералку), не переставая удивляться как человеческой глупости, так и нелепости. Хотя, в некотором смысле, было забавно. До момента, в котором Константин решил уделить своей драгоценной девушке (не менее драгоценное) внимание. Выдыхаемый им, опьяняющий воздух, словно надоедливое насекомое прилипал к лицу, вызывая лишь неприязнь и спазмы диафрагмы. Вылетающие слова таяли, как (первые в ушедшем году) снежинки на коже. Были же они, к сожалению, не столь прекрасны и красивы.
Ссылаясь на шум, парень отвел ее в одну из комнат, по-видимому, служившей спальней, полностью оклеенной (изнутри) кричащими плакатами киногероев. Калейдоскоп лиц с задумчивыми, пустыми взглядами... Луч холодного, лунного света, проходя сквозь стекло, протиснувшись меж толстыми, кроваво-красными, бархатными шторами, мистическим клинком вонзался в небольшую модель боевого самолета периода Великой Отечественной Войны. Специалистом в данной области Катя не была, но где-то, кажется, читала, что туз червей на фюзеляже красовался у какого-то аса Люфтваффе. Тревога.
Горячим перегаром обожгло шею. Сухие, потрескавшиеся губы поцарапали. Это и есть любовь? Всепоглощающая, отчаянно щемящая душу страсть? Твердые, сильные руки прошлись по телу, не замечая мелкую, нервную дрожь. Игнорируя. Алый (словно сердечко на День Святого Валентина) туз вздохнул, ехидно улыбаясь в лунном свете, вызывая очередной спазм рвоты. Мрак.
Свою первую близость с мужчиной (Костей) Катя представляла иначе. Не здесь и не сейчас. Ей совсем не хотелось этого делать, но, кажется, уже поздно (...все спят и тебе пора спать...) противиться. Холодная рука поползла под свитер, майку, бесцеремонно протискиваясь в лифчик, с явным удовольствием сжимая упругую, спелую грудь. Стальные пальцы, словно сигарету, больно размяли твердеющий сосок. Ремень ослабил свою хватку и вместе с джинсами пополз вниз. Паника.
Катя медленно и нежно (как ей показалось) попыталась остановить Константина. В происходящее верилось с трудом. Быть может, это дурной сон? Проснувшись, утром, она грустно улыбнется, выдохнув горькие остатки сновидений? Болезненная, звонкая пощечина выбила из сознания ощущение безумия, погружая в проникающий через поры, мрак. Что-то твердое, пульсируя, уперлось в промежность. Плоть раздвинулась, разрываясь. Странно, но слёз не было. Уже было все равно. Бездна...