– Даешь слово чести?
– Конечно, даю тебе слово чести. Твое предложение благородно и разумно. Я даже дам вам пять минут, чтобы попрощаться навсегда.
Он подозвал тощего вампира, пошептал ему на ухо. Вурдалак коротко кивнул и исчез в сухой дымящейся траве.
Ветер несся над степью, завывал в трубах, смешивал белую пыль с едким дымом горящего ковыля.
Две женщины вышли из дома и медленно зашагали по тропинке к воротам. Было уже довольно светло, и собравшиеся у подножия холма Иные видели – женщины идут босиком, простоволосые, полуодетые, с платочками на плечах. Старшая, статная брюнетка, с вызовом смотрела на врагов, демонстративно подняв пустую ладонь к небу. Другой рукой она прижимала к себе худенькую светловолосую девушку; та тихо плакала, спрятав лицо в ладонях.
Прозрачный купол защитной сферы замерцал и исчез, когда женщины прошли сквозь него.
Темный отряд неподвижно лежал в сухой траве, ожидая команды вожака. Вожак же выступил вперед – и едва женщины приблизились, вдруг рассмеялся и грубо схватил старшую за локоть.
Ладонь Темного вспыхнула ослепительным белым огнем – и он отшатнулся, зашипел, как степная гадюка, сбивая пламя полой сюртука.
В дверях дома показался крупный мужчина с вьющимися темными волосами, он поднял руки к белесому небу и закричал:
– Бесчестная тварь! Не смей к ней прикасаться!
Сцена под холмом отняла все внимание Книжника – и он не видел, как у него за спиной, на соломенной крыше дома, появились три силуэта. Одним из них был тощий вампир. Темные знали – у них есть лишь мгновение – и не мешкали: с утроенной мощью на Книжника обрушился «пресс». Удар был такой силы, что тело Светлого мага пролетело через двор и – изломанное, окровавленное – упало у ворот.
– Больно, Дориан? – с участием спросила ведьма в кожанке.
Тот отбросил в траву опаленный сюртук, холодными пустыми глазами посмотрел на свою почерневшую, покрытую дымящимися струпьями ладонь:
– Пустяки. Заживет, как на собаке.
Здоровой рукой он взял брюнетку за шею (на этот раз без вреда для себя – действие защитного заклятия кончилось) и подвел ее к своему распростертому на иссохшей земле противнику. Из-за далекой кромки леса выскользнуло солнце, его первые лучи заблестели на покрытых каплями крови кудрях Светлого колдуна. Глаза Книжника сквозь мутную пелену увидели бледное, как известь, но благодушное лицо Дориана и рядом с ним – мокрое от слез лицо жены.
– Как самочувствие, друг мой? Я вижу, ты хочешь мне что-то сказать.
Губы Светлого мага лишь задрожали в ответ: его нижняя челюсть была расколота.
– Пришло время прощаться, Книжник, – мягко проговорил вожак Темных, – веришь ли, я буду скучать, о да… Но как же мне поступить с твоей молодой женушкой? – Он изобразил задумчивость. – Ах да, я ведь, кажется, обещал ее отпустить. Но видишь ли, какое дело… мой приятель Фрол очень голоден. – Он щелчком пальцев подозвал вампира, нанесшего удар Книжнику в спину.
Светлый маг застонал, выплевывая кровавые пузыри.
– Поешь, Фрол, – ласково сказал Дориан, – бедный, вечно голодный Фрол.
Вурдалак с жадной готовностью прильнул к шее брюнетки. Пленница слабо отбивалась, но тщетно – мешок на горле упыря несколько раз вздулся, пропуская выкаченную кровь, и вскоре женщина, бледная до прозрачности, упала на землю.
Книжник пытался подняться на сломанных руках, издавая булькающие, хрипящие звуки.
– Чуть не забыл, – шутливо нахмурил брови Темный, – с нами же еще твоя милая младшая сестренка!
Он рывком привлек к себе плачущую девушку.
– Хороша, спелая вишенка, – Дориан втянул ноздрями запах ее волос, словно аромат цветов, снял с ее плеч платочек, – как раз в моем вкусе. Ну же, полно рыдать, барышня, скоро весь этот кошмар для вас закончится.
Язык Темного мага, длинный и тонкий, заскользил по обнаженному плечу пленницы.
Несмотря на вспышки огня и громкие крики, никто из станичников не разомкнул век. Сон их был крепок, как никогда в жизни; каждый видел во сне самые ужасные кошмары – и не мог проснуться.
Темные стояли поодаль, среди неподвижных камней, наблюдая за вожаком и его развлечением с жертвой; некоторые не выдержали этого зрелища и отводили взгляды. Фрол сыто закатил круглые покрасневшие глаза, прикрыл их шторками век: начинался день, и все, о чем он сейчас мечтал, – найти холодок и подремать.
Книжник в последний раз захрипел и упал навзничь. Лицо его было мокрым от пота и слез.
– Что ты там бубнишь, Светлый? – вытерев кровь пленницы с губ шелковым платком, промурлыкал Дориан. – Похоже, ты проглотил язык вместе с зубами?
– Не убивай, – прошелестело в Сумраке, – не убивай…