Но мой отец не из этих везунчиков. Он развесит повсюду мои фотографии, и будет останавливаться, и смотреть на них, и думать о том, что со мной случилось, и какими были мои последние мгновения. Мне бы хотелось передать ему этот свой дневник, или как называется то, что я сейчас пишу, чтобы он наконец смог обрести, не знаю, покой и успокоение, что ли. Я хочу, чтобы мой отец знал…
На этом запись обрывалась.
Я хочу, чтобы мой отец знал… Последние слова Эммы.
Что с ней случилось? Неужели она умерла здесь, в этой комнате? На этой кровати? Если она умерла здесь, то что Уолтер сделал с ее телом?
Или это он убил ее?
Стук в дверь. Пришел Уолтер.
Глава 71
Ханна сунула дневник под одеяло. Она ждала, что откроется дверь. Но та не открывалась. Устройство для считывания не пискнуло, и не щелкнул, срабатывая, замок.
Уолтер постучал снова. И тогда Ханна поняла: он ждет, чтобы она заговорила.
Не разговаривай с ним до тех пор, пока он не разрешит тебе поговорить с мамой и папой.
Уолтер постучал еще два раза, а потом, когда Ханна не откликнулась, все-таки отворил дверь.
Одет он был в накрахмаленную белую рубашку и серые брюки в тонкую полоску. В руках Уолтер держал большую подарочную коробку, поверх который был аккуратно уложен белый махровый халат. Он торжественно водрузил все это на стол.
— Я подумал, что, быть может, ты захочешь надеть чистый халат, — сказал он. — Можешь переодеться, прежде чем отправиться в ванную комнату. Там ты можешь принять душ или, если хочешь, даже ванну.
Ханна не ответила.
— Я прочел твое письмо, — продолжал Уолтер. — Я долго и усердно молился, а потом решил, что должен разрешить тебе позвонить родителям.
— Спасибо.
Уолтер улыбнулся. Выражение его лица изменилось, стало более спокойным и умиротворенным.
— Так приятно слышать твой голос, — заметил он.
— Прости, что до сих пор я была не слишком разговорчива, но я думала…
— Ты думала, что я снова намерен причинить тебе боль.
Ханна предвидела его ответ и заранее продумала, что скажет.
— Я знаю, что тогда, в машине, произошел несчастный случай. Ты не хотел этого делать. И я тебя прощаю.
Уолтер переложил коробку в подарочной упаковке на кровать.
— Вовсе необязательно…
— Мне очень хотелось сделать тебе приятное, — ответил он. — А теперь открой ее.
Ханна разорвала бумагу. В коробке, завернутое в китайскую шелковую бумагу, лежало черное вечернее платье от Кевина Кляйна, которым она восхищалась в витрине универсама «Мэйси» в ту ночь, когда на город обрушился снежный буран.
— Нравится? — нетерпеливо поинтересовался Уолтер.
— Оно замечательное! — Ханна содрогнулась от отвращения и с трудом выдавила улыбку. — Большое спасибо.
— Я надеюсь, что ты наденешь его сегодня вечером, к ужину. Я приготовлю говяжьи отбивные. А на первое у нас будут тушеные гребешки в соусе из белого вина.
— Звучит превосходно! — Ханна глубоко вздохнула и словно с головой бросилась в холодную воду: — Но я предпочла бы поговорить с родителями прямо сейчас. Мне не хочется показаться назойливой или неблагодарной, просто я очень беспокоюсь об отце. Он очень болен. У него рак.
Это была ложь чистой воды. Давным-давно Ханна смотрела по телевизору сериал «Записки следователя» о мужчине, который насиловал и убивал проституток. Однажды он похитил очередную жертву и приковал ее наручниками в своем фургоне. А женщина принялась рассказывать ему о своем отце, о том, что у него рак и что если она умрет, то некому будет заботиться о нем. Похититель изнасиловал ее и отпустил. Когда полиция поймала его, он заявил следователю, что не убил ту женщину только потому, что его мать тоже умерла от рака.
— Почему бы тебе сначала не принять душ? — предложил Уолтер. — Переоденься в халат, а потом я провожу тебя наверх. Постучи в дверь, когда будешь готова.
Ханна мельком подумала о том, что Уолтер может подсматривать за ней в глазок. Поэтому она зашла за занавеску, отделявшую туалет, и быстро переоделась. Она поправила халат, завязала пояс и постучала в дверь.
Уолтер вошел в комнату. В руках он держал наручники.
— На всякий случай. Чтобы ты не убежала или еще что-нибудь…