Джонатан Гейл жил в самом конце частной дороги. Его особняк, грандиозное творение современной архитектуры, высился наверху холма. Рабочие, оседлавшие газонокосилки производства «Джон Дир», оснащенные плугами, убирали снег с длинных подъездных аллей.
На парковочной площадке стоял лимузин. Двустворчатая дверь гаража была распахнута настежь, внутри горел свет. Дарби разглядела в глубине старомодный «порше», БМВ с откидным верхом и еще какую-то машину, смахивавшую на «бентли».
— Ну, что скажете? — поинтересовался Тим Брайсон, останавливая свой старый «мерседес» с дизельным двигателем перед парадным въездом.
— Кажется, на улице чертовски холодно.
— Я имел в виду дом.
— Я поняла.
Брайсон опустил стекло и нажал кнопку интеркома.
Послышался треск, а потом женский голос произнес:
— Алло?
— Это детектив Брайсон. У меня назначена встреча с мистером Гейлом.
— Одну минутку, пожалуйста.
В фойе, одетый в костюм в тонкую полоску и без галстука, стоял высокий мужчина с гривой седых волос и решительным лицом, на котором застыло выражение скорби, — Джонатан Гейл. Дарби сразу же узнала его по пресс-конференциям, которые он давал на телевидении.
Гейл держался и вел себя с достоинством потомственного аристократа, в жилах которого течет голубая кровь многочисленных предков. Вот только образ этот был не совсем верен — Джонатан Гейл бросил Гарвард на втором году обучения, чтобы собирать компьютеры в гараже своих родителей в Медфорде. Восемь лет спустя он продал конкуренту свою компанию, торгующую компьютерами по каталогам, а на вырученную сумму принялся скупать недвижимость в самом престижном районе Бостона — Бэк-Бэй.
Воспользовавшись доходами с собственности, которую он сдавал в аренду, Гейл создал успешную «старт-ап компанию», занимавшуюся разработкой финансового программного обеспечения для инвестиционных банков и фондов. На пике всеобщего увлечения Интернетом Гейл продал компанию за колоссальную даже по нынешним временам сумму, которую вложил в развитие коммерческой недвижимости в Массачусетсе. Его называли бостонским Дональдом Трампом, за вычетом редеющих волос, статусной жены и маниакального стремления к саморекламе. Если верить газетам, то Гейл, так и не женившийся вновь после смерти супруги, жертвовал внушительные средства католическим благотворительным организациям.
Брайсон представил их магнату.
— Мария готовит ленч, — сказал Гейл. У него оказался дребезжащий, усталый голос, и слова звучали невнятно. — Не хотите ли что-нибудь съесть или выпить?
— Это очень любезно с вашей стороны, но мы не хотим отнимать у вас много времени, — отказался Брайсон. — Найдется здесь место, где мы сможем поговорить наедине, без посторонних ушей?
Гейл предложил свой кабинет.
Дарби пристроилась позади мужчин, во все глаза разглядывая особняк с его сводчатыми потолками и изумительным скрытым освещением. На стенах и столиках красовались великолепные образчики древнего японского искусства. На кухне, размером не уступающей обеденному залу иного ресторана, у плиты хозяйничала пожилая латиноамериканка.
Джонатан Гейл замедлил шаг и через плечо оглянулся на Дарби.
— МакКормик… Это вы поймали убийцу, о котором столько писали в газетах?
— Бродягу, — подсказала Дарби.
— Сейчас вас следует называть «доктор МакКормик», не так ли?
— Следите за моими успехами, мистер Гейл?
— При всем желании этого трудно избежать, юная леди. Вы стали своего рода звездой средств массовой информации.
К несчастью, он был прав. Дело маньяка, оказавшееся в центре внимания таких программ национального телевидения, как «Выходные данные» и «60 минут», казалось, навечно поселилось в трансляциях кабельных сетей. Ему были посвящены шоу «Судебно-медицинская экспертиза», «Из зала суда» и «Печальная известность». Дарби не дала репортерам ни одного интервью, но из-за того, что она принимала самое непосредственное участие в расследовании этого дела, ее имя часто упоминалось в этой связи вкупе со снимками, сделанными ушлыми фотографами, прятавшимися в кустах или припаркованных автомобилях. О ее передвижениях однажды даже сподобилась написать колонка «Путь к успеху» раздела светских сплетен, публикуемых в газете «Бостон геральд».