Двое боевиков подхватили под руки «фермера» и потащили в дом.
В роскошном холле фермерского дома чекисты зажали Салмана, вывернули правую руку и вкололи дозу «правдодела».
В таком положении Газмаева продержали полторы минуты, после чего отпустили. Матерый боевик, как бешеный пес, неожиданно рванулся к светлому дверному проему. Он успел сделать несколько шагов, потом рухнул лицом вниз, но находившийся начеку Лютый легко его подхватил и перевернул лицом вверх.
– Где оружие, епти? – склонившись над обессиленным Салманом, прорычал Сазоненко, вглядываясь в мутные зрачки «фермера».
– В сейфе, – закатив глаза, слабым голосом пробормотал чеченец, видимо, уже ничего не соображая. Руководитель операции сразу понял, в чем дело, и тут же задал другой вопрос.
– Где взрывчатка?
– За стеллажами с консервами, – глядя безумными глазами сквозь каменную стену, ответил Салман, уже не владея ни своей психикой, ни своей волей.
– Кто был твоим гостем? – продолжал задавать вопросы старший операции захвата.
– Пророк Мохамед, посланец Аллаха, – пуская слюну, забормотал чеченец.
Рванув Салмана за ворот треснувшей рубахи, Анатолий Сазоненко громко повторил вопрос: – Кто был твой гость?
– Пророк, – застонал Салман. Подбодренный психотропом, он желал высказаться. – Мой гость, – лицо одурманенного чеченца расплылось в самодовольной улыбке, – Таймураз Хадышев.
– Твою мать, Пророк, – непроизвольно вырвалось у Сазоненко. Одно из самых легендарных лиц сепаратистского движения, мощный зверь – настоящий хищник, которого до сих пор никак не удавалось повязать. Уходил как угорь через мелкую сетку. Поимка этого бронтозавра гарантировала звездочку «Героя России». Внезапно Анатолий осознал, что от него уходит не только звезда Героя, но и…
– Товарищ майор, – мысли Сазоненко своим возгласом перебил самый молодой оперативник группы Марьян. – Мы пытались связаться с водилой «ЗИЛа», он долго не отвечал. Я туда…
– Ну? – Анатолий понял, что упущение «гостя» уже не самое большое горе.
– Водила мертвый, – растерянно заговорил Марьян. – Ему шею сломали. – Молодому, но достаточно опытному оперу хватило одного короткого взгляда, чтобы определить смерть бойца без объяснений медицинских экспертов.
Майор окончательно осознал, что же перед этим тревожило его душу. Он не только упустил матерого боевика (легендарную личность), в данном случае он поставил под угрозу проведение многофункциональной операции. Теперь Анатолий Сазоненко уже знал, что силами своей группы ему не справиться, и видел все последствия сегодняшнего провала.
– Тарзан, срочную связь с Москвой, – выскочив из дома, приказал он бойцу с плоским кейсом, в котором находился портативный телефон спутниковой связи.
Глава 8
Остромордая яхта «Аграба» легко рассекала темно-зеленые воды штормящего Средиземного моря.
– Подтяни фок, – стараясь перекричать порывы ветра, орал Виктору стоящий на руле Али. Едва Савченко успевал натянуть один парус, как следовал другой приказ: – А теперь разворачивай грот.
И снова Виктор, облаченный в прорезиненный комбинезон с остроконечным глубоким капюшоном, упираясь всем телом, разворачивал нижнюю балку, к которой крепился большой остроконечный парус, носивший звучное название «грот».
Яхта уже не рыскала под порывами ветра и стремительно рассекала носом пенистые гребешки волн.
– Отлично, – донеслось до Виктора, едва он перевел дух и смахнул с лица капли соленых брызг. – Теперь давай иди сюда, – позвал его ливиец.
Савченко понимающе кивнул и, держась за фальшборт, направился к капитанскому мостику. Али, в таком же прорезиненном комбинезоне, стоял, широко расставив ноги и крепко держась обеими руками за блестящее рулевое колесо.
– Молодец, – сдержанно похвалил араб Савченко. – Из тебя может получиться отличный яхтсмен.
Услышав похвалу, Виктор только хмыкнул.
– Становись к штурвалу. – Али отпустил рулевое колесо и сделал шаг назад, уступая свое место молодому человеку.
Виктор крепко обхватил пальцами штурвал, бросив взгляд на выпуклое стекло корабельного компаса.
– Держи курс строго на «ост» и смотри, чтобы судно не рыскало. А я пойду выпью кофе.
Оставшись один, Савченко наконец смог перевести дух, стеклянный экран, прикрывающий рулевого от порывов ветра, позволял это сделать.
Всего четыре дня ливиец Али потратил на обучение мореходному искусству случайного попутчика. Виктору пришлась по нраву эта учеба, он с удовольствием натягивал паруса, травил концы и стоял на штурвале. После изнурительных тренировок в закрытом учебном центре ФСБ сильному парню эти наставления напоминали детскую игру.
Сквозь прозрачный защитный экран виднелась серая полоска горизонта, где сливались воедино две бесконечности, морская и небесная. Глядя в сторону горизонта, Виктор вспомнил, как в детстве летом родители возили его в Крым. Лежа на горячем песке пляжа, он мог долгими часами вглядываться в голубую даль Черного моря. В те далекие годы он мечтал когда-нибудь ступить на палубу настоящего парусника, который повезет его навстречу приключениям книжных героев, таких же, как славный корсар капитан Блад, юный романтик Дик Сенд или отважный доктор из «Острова сокровищ». Кто мог тогда подумать, что юное чадушко из приличной интеллигентной семьи попадет в такие переплеты, что книжным суперменам даже привидеться не могли в самом кошмарном сне. Постепенно мысли Виктора заняли теперешние события.
«Аграба» уходила все дальше и дальше от Стамбула, все дальше и дальше от полковника Христофорова, офицера ФСБ, который дал Виктору знать, что он не один. Госбезопасность о нем помнит и сделает все, чтобы его выручить.
Виктор Савченко крепче сжал колесо штурвала и, щурясь, вглядывался в темнеющее на глазах море. Потянуло холодом, но бывший морской пехотинец ничего не замечал, погруженный в свои мысли. Память упорно возвращала его в недавнее военное прошлое.
Вершины гор скрывали пушистые белоснежные облака. Под порывами ветра они медленно плыли на север, похожие на отару гигантских овец. Ветер играл с облаками. Он то сгонял их в огромное плотное стадо, то растаскивал в разные стороны.
Виктор приложился к холодному наглазнику оптического прицела. Разведчики Федорова вторые сутки сидели в засаде, плотно оседлав тропу. Эту тропу случайно обнаружила другая разведгруппа морпехов, возвращавшаяся из рейда. Командование предполагало, что это новый канал поступления боевикам подкрепления и боеприпасов. Решено было перекрыть этот канал. Если будет караван с оружием – уничтожить его и взять «языка».
Как опытный боец и разведчик, Дядя Федор место для засады выбрал наиболее подходящее: тропа спускалась в низину и проходила между двумя холмами, поросшими густыми кустарниками. На этих холмах и разместил сержант бойцов. Разведчики быстро оборудовали в глубоком снегу лежки. У каждого разведчика была своя, конкретная задача, каждый знал, что ему делать в той или иной ситуации. Начались долгие часы ожидания.
Автоматы, обернутые бинтом, выглядят непривычно, но иначе нельзя, вороненая сталь демаскирует разведчика.
Савченко посмотрел на противоположный холм, где-то там залегли бойцы их группы во главе с ефрейтором Заборским. В отличие от Виктора, Владислав был штатным снайпером группы и имел новенькую СВД, но на боевые ходил редко. Потому как нештатно числился ординарцем у командира взвода. Они с Кудеяром были земляками, оба из Питера, даже жили в одном районе. Отчисленный с третьего курса филологического, Заборский по духу был близок взводному, ценителю поэзии Серебряного века. Они подолгу могли обсуждать того или иного поэта, его судьбу и все такое. В разведку Заборский ходил редко, только когда обстановка требовала полного комплекта.
Краем глаза Савченко заметил какое-то шевеление в стороне, не делая резких движений, он развернул туда ствол автомата. Прицел оптики выхватил небольшую поляну и склон горы, поросшей лесом. Деревья на белом фоне снега таращились в небо уродливыми иероглифами. По поляне важно расхаживали три ворона. Птицы были упитанными (война, самое раздолье для падальщиков), с огромными крючковатыми клювами, которые они с проворством саперов то и дело вонзали в снег. Их черное оперение блестело, как тужурки первых чекистов. Вальяжные птицы почему-то у Виктора ассоциировались со строками песни: