На этаже было всего две двери в две квартиры. Судя по всему, бедная родственница классика американской литературы занимала покои не из дешевых. Он постучал в дверь золоченой скобкой, висевшей на такой же золоченой пластине. Дверь растворилась. Улисс вошел в залитую солнцем гостиную. Спиной к окну стояла изящная женская женская фигура в лиловом шелковом халате до пола. Ее темно-русые волосы были красиво пострижены в стиле тридцатых годов. В одной руке она держала длинный мундштук с сигаретой, в другой бокал с вином. Это была… Пегги!
— Какая встреча! — насмешливо воскликнула она. — Я знала, что еще раз тебя увижу. Разумеется, ты из ЦРУ, раз меня нашел. Или я так тебе запала тогда в душу? — Она поставила бокал на стол, положила мундштук и подошла к Улиссу. — Ты пришел закончить то, чего мы не успели начать на Галлоуз-роуд? — томно спросила она, прижимаясь к нему всем телом.
Снова запах знакомых духов. Уж не весь ли флакон она с собой утащила? Халат слегка разъехался на груди. Улисс заметил черное кружево лифчика с продернутой в него розовой ленточкой. Пегги была очень соблазнительна. Но полковник уже сделал выбор. Он деликатно, но твердо запахнул на груди Пегги ворот халата. Потом оглянулся в поисках стула. Но Пегги не садилась и не приглашала его присесть. Она отошла к столу, снова взяла в руки мундштук и затянулась, в упор глядя на Улисса.
Он откашлялся и спросил:
— Пегги, мне хотелось бы для начала знать, кем ты приходишься баронессе Васмут? Что, тоже шпионишь за ней?
Пегги рассмеялась.
— Дурачок, я и есть баронесса Васмут. И зовут меня не Пегги, а Лилиан. Теперь ты понял, кто я? Я дочь Стива Монроя, хотя и не носила его фамилии. Да и узнала я об этом недавно. Мать от меня все почему-то скрывала. Пока не выдала замуж за старика. Подозреваю, что он ее бывшей любовник, хотя они не признаются. Но мне уже все равно. Я хочу уйти от него. Денег он мне не даст, если я сама уйду. Так что папочкины деньги были бы кстати. Говорят, его выдвинули на Нобелевскую премию…
— А те два миллиона ты уже истратила?
— Какие два миллиона?! Мы были так бедны, что мне надо было выходить замуж по расчету.
— Баронесса, теперь послушай меня. Твоя мать получила два миллиона по страховке. Но эти деньги были завещаны тебе. Энн не знает, сколько тебе лет. Наверное, ты тогда была несовершеннолетней и деньги получила мать. Вот с нее и спрашивай. А если ты начнешь судиться с Энн, могут всплыть не очень хорошие вещи.
— Например? Что я дочь своего мужа, а не Стива?
— Нет. Есть и кое-что похуже. Твой отец не умер, а покончил с собой. Если это станет известно, страховка аннулируется. С вас взыщут эти деньги, то есть с тебя. Деньги, которые ты не получила. Не говоря уж о том, что твой отец был болен Альцгеймером и все последние книги писала за него Энн. Если все это начнут ворошить, то начнется такая буря! Никто не уцелеет. У Энн хранится его предсмертное письмо, но она не будет ничего делать, если ее не вынудят к этому.
— А копия завещания у нее хранится? Я могу ее посмотреть?
— Разумеется. Ты можешь потребовать у матери свои законные деньги. А теперь скажи: зачем ты устроила этот опасный карнавал? Приехала, несколько месяцев выдавала себя за горничную? А мне потом сочинила еще одну легенду о бедной фотомодели?
— Это трудно объяснить. Я сказала мужу, что поехала лечиться в Америку от депрессии! Но иногда хочется убежать от самой себя. А как там Модеста? Не скучает? Если честно, она ко мне лучше относилась, чем собственная мать. Передай ей, что я по ней скучаю. Кстати, я работала фотомоделью до замужества. И такие истории со мной тоже случались. Поэтому я и выскочила замуж.
— Модесте ты можешь сама это сказать. Через неделю она будет в Нью-Йорке. Они с Уайном поженились. Ты ведь и его пыталась соблазнить? И чуть-чуть не прокололась. Одежду ты поменяла, а вот белье не догадалась.
— Сукин сын! Сам приставал ко мне! Я же его только высмеяла. Вот уж не думала, что он такой наблюдательный… и болтливый. Модесте все-таки удалось это! Снимаю шляпу перед такими женщинами. Правда, насчет Уайна я бы не строила иллюзий. Думаю, он уже не выкарабкается.
— Неужели Энн тебя ни разу не встречала на этих тусовках?
— Мы ходим в разные места. К тому же она рассеянна, как все творческие натуры. Она меня уже встречала в Нью-Йорке. А я себя не узнала в дешевом прикиде и рыжем парике. А теперь скажи: почему ты меня не хочешь? Скоро я буду свободна. Да я и сейчас фактически свободна. Мы могли бы уехать куда-нибудь…