Выбрать главу

– Когда у тебя появится маленький братец, ты же не будешь ревновать?

Откуда, спрашивается, ей сейчас знать? Кора, конечно, надеялась, что не будет: маленьких детей она любила. Но в любом случае нужно хотя бы увидеть лицо этого маленького братца и посмотреть, как к нему отнесутся взрослые: вдруг он станет их любимчиком, а про неё все забудут?

И потом, что значит «когда появится»? Завтра? В ближайшее воскресенье? Или придётся подождать, пока она станет достаточно взрослой, чтобы пойти в школу?

Так что Кора сразу решила не уделять новоприбывшим слишком много внимания и не забывать бедную Муммию. Оставив их в кроватке, она отправилась искать свою любимицу, которую вечером уложила спать, накрыв одеялом, в плетёной коляске, припаркованной между стеной и комодом. (Что касается коляски, то стоит упомянуть, что она была очень старой и досталась Коре от тёти Карлы: та ради племянницы откопала её на чердаке, а затем вымыла жёсткой щёткой и собачьим мылом, чтобы устранить то, что назвала «пылью веков».)

Но сейчас коляска была пуста. Встревожившись, Кора подняла одеяло и пелёнки, заглянула между колёсами, даже легла на пол, чтобы посмотреть под комодом, – ничего.

– Где Муммия? – спросила она у коляски Тайным Голосом, Которого Взрослые Не Могут Услышать.

– А я почём знаю? – ответила та. – Я спала, ничего не видела.

Кора подумала, что, может быть, няня с её вечной тягой к порядку, пока она спала, спрятала куклу в большой зелёный шкаф, и, распахнув дверцы, вытащила стопки маек и трусов.

– Муммия! Ты где? – позвала она. – Муммия, отвечай! Хватит играть в прятки! Давай, это не смешно! Выходи!

Тишина. Вдруг Кору как громом поразило: «Она же спряталась, потому что ревнует! Увидела тех четверых и обиделась. Думает, я сама попросила младенца Иисуса принести мне их, и теперь злится».

– Зелёный шкаф, – спросила она Тайным Голосом, – а ты видел, где спряталась Муммия?

– Я – нет, – ответил Шкаф. – Спроси у кровати Джакомо. Она стоит так, что ей видно всю комнату.

– Я видела, как ты вечером клала её спать в коляску, – сказала Кровать, – а потом уснула.

– Муммия, Муммиетточка, выходи, — позвала Кора. – Хватит глупить. Ты же знаешь, что я тебя люблю и всегда буду любить.

Но Муммия так и не появилась.

9

Зато пришла мама.

– Что это за беспорядок? Вся комната вверх дном! И почему ты ещё в пижаме?

– Я не могу найти Муммию. Она спряталась и не хочет выходить.

– Не будь такой глупой. Как игрушка может хотеть или не хотеть? И потом, Муммии всё равно больше нет. Тебе что, не нравятся новые куклы?

– Как это больше нет?! – растерянно переспросила Кора.

– Младенец Иисус забрал её. Она была такой старой и потрёпанной...

– Это была моя кукла! – закричала Кора. – Моя кукла! Кто разрешал её трогать этому?.. – она почти расплакалась от ярости.

– Ой, перестань, – отмахнулась мать. – Младенец Иисус – не «этот», и ему не нужно разрешения, чтобы сделать то, что он хочет. Смирись. И потом, он принёс тебе взамен четырёх прекрасных новых кукол. Знаешь, на что готовы другие девочки, чтобы их заполучить?

– Мне плевать на других девочек! Я хочу Муммию! – «плевать» было запрещённым словом. Его разрешалось говорить только взрослым, когда они сердились. Но мама, казалось, не слышала.

– Кончай уже ныть и шмыгать носом, – сказала она. – И надень тапочки, не то простудишься. Вот ведь неблагодарная! Да знаешь ли ты, сколько денег потратил младенец Иисус, чтобы купить этих кукол?

Но Кора не желала прислушиваться к голосу разума. Лицо её покраснело, из носа текли сопли.

– Хочу Муммию! – слышалось сквозь плач.

– Тем хуже для тебя. Значит, останешься без рождественских подарков, – раздражённо бросила мама и вышла из комнаты, хлопнув за дверью. В воздухе повисло облачко, а в нём буквы, как в комиксах в журнале «Малыш». Кора сразу поняла, что это значит, хотя и не умела читать. Вот что там было написано:

СКАЖИ СПАСИБО, ЧТО СЕГОДНЯ ЛУЧШИЙ ДЕНЬ В ГОДУ, ИНАЧЕ НИЧТО НЕ СПАСЛО БЫ ТЕБЯ ОТ ХОРОШЕЙ ПОРКИ.

10

Через двадцать минут Кора появилась в дверях гостиной в траурном платье, толкая перед собой плетёную коляску. «Трынь-трынь, трынь-трынь-трынь», – пели деревянные колеса, потерявшие за время войны свои шины.