А потом они пересели на снегоход… И вот тут Талеев с пронзительной откровенностью понял, как надежно и комфортно было ему в джипе. То, что для Коли не существовало дорог, было вполне объяснимо и даже распространено среди большинства островных водителей. Но, как поется в старой популярной песне, «нам нет преград ни в море, ни на суше!» Вот это как раз про Николая. Убедившись в прозорливой правоте старой песни о преградах на суше, журналист наотрез отказался от Колиного предложения обозреть изумительной красоты береговые ледяные торосы непосредственно со стороны океана, пересев для этого на небольшой скоростной катер береговой охраны.
– Ни за что, подавиться мне фотопленкой! Не надо видов и ракурсов, к черту наезды и наплывы! Да лучше бы я все смонтировал, не выходя из уютной московской квартиры. Хорошо, девушку с собой не взяли, ей ведь еще в жизни рожать придется. Да-да, от самых естественных, так сказать, причин, а не от сумасшедших подпрыгиваний внутри этой твоей бетономешалки! – это все вслух.
А молча, в душе, очень самокритично: «Тоже мне выискался любитель планомерных тактических мероприятий! Рекогносцировку решил произвести. Присмотреться к будущему театру действий, прочувствовать обстановку. Может, даже обнаружить что-то… Ха! Отсутствие мозгов ты обнаружил, Талеев! Полное непонимание менталитета и крайнюю невезучесть на спокойное интеллигентное знакомство с адекватными и тихими аборигенами».
Получилась «разведка боем» наоборот. То есть бой, безусловно, был – со стихией в лице шофера Николая и причудливыми вывертами геологических аномалий, а разведки – шиш! Господи, как же все тело болит! И голова почему-то. Во, словно изнутри стучит кто-то, прямо барабанит по мозгам кувалдой. Да еще и кричит зачем-то женским голосом. Хотя это, кажется, снаружи. Не открою! Нету меня!! Я умер!!!
Как же, оставит эта в покое! Ей любой хладный труп реанимировать своим голоском – раз плюнуть. Талеев дотащился до двери, скрипя всеми суставами и едва не повизгивая от боли в напрягшихся до состояния перетянутых рояльных струн мышцах. Открыл замок и отступил в сторону. В номер, как ураган, влетела Гюльчатай. Чуть окинув взглядом общую панораму гостиной, она тут же проинспектировала спальню, душевую и туалет. Потом распахнула створки гардероба и уже не спеша повесила на «плечики» легкую верхнюю кофточку. Сам хозяин номера удостоился её взгляда только в четвертую или пятую очередь.
– Ну, как прокатился, командир? Какое-то лицо у тебя помятое.
– Ты наглая и самоуверенная девчонка! Пользуешься моим хорошим отношением и позволяешь себе черт знает что! – Талеев выглядел всерьез взбешенным. – Что тебе понадобилось в моей ванной?!
Галя слегка стушевалась и покраснела, но быстро нашлась с ответом:
– А как я могу не волноваться, если командир уже полчаса не реагирует ни на мой голос, ни на стук в дверь? Может, его уже террористы захватили!
– Т-а-а-к… Значит, дикие вопли из коридора ты называешь просто голосом, а под стуком понимаешь лишь случайно не завершившееся полным успехом высаживание гостиничных дверей?! Ну, тогда, конечно, стремительный «облет» моего номера со скоростью сверхзвукового истребителя можно назвать «просто осмотрелась». Нашла что-нибудь?
Девушка смущенно промолчала.
– Пока я заметил на всем острове только одного террориста – это ты! – Талеев, не торопясь, вернулся к дивану и аккуратно присел на мягкие вышитые подушечки.
– Да я же действительно забеспокоилась, Гера. Внизу сказали, что ты в номере, а тут тишина такая… пугающая…