Леонид Ильич прямо сказал: «Я по твоему каналу почти пять лет напрямую и быстро с Брандтом все вопросы решаю. И никакой утечки. Не будь его, мы бы с немцами, как с американцами, застряли на многие десятки лет.
Так что поздравь себя с прекрасной идеей, а ребят с отличной работой. И скажи, чтобы темпов не сбавляли».
Голос Андропова звенел от торжества, а лицо сияло. Возможно, это был самый светлый день в жизни шефа. Своими недвусмысленными оценками его деятельности Генеральный секретарь дал ему понять, что изнурительный марафон соперничества с Громыко закончился в его пользу.
Очень скоро признал это и сам Громыко, посторонившись и пропустив соперника вперед.
Укреплению положения Андропова в значительной степени содействовала реализация поддерживаемой им идеи переместить центр тяжести советской внешней политики из Америки в Европу.
В данном случае первостепенную роль сыграли не только его собственные убеждения, но и в первую очередь то, что он сумел убедить в своей правоте Брежнева.
С самого начала установления канала с немецким канцлером Генеральный секретарь понял, что передаваемую и получаемую информацию надежнее всего пропускать через голову Андропова, которую он считал более светлой, чем у остальных приближенных, да и у него самого. Человек, признающий чье-либо умственное превосходство, уже не дурак.
Андропову такая постановка вопроса давала серьезные преимущества перед остальными, обеспечивая ему постоянный доступ к Генеральному секретарю и возможность еще более доверительного с ним общения.
И тем не менее в планах Андропова это несомненно важное обстоятельство постепенно уступало место еще более значительному.
Наделенный от природы качествами, необходимыми для крупного политического лидера, и готовясь встать во главе мировой державы, он еще будучи на вторых ролях уже серьезно обдумывал, какое место в хитросплетенных отношениях между Востоком и Западом должно быть отведено СССР и ему лично.
Конфронтацию и гонку вооружений он называл «азартными играми в игорных домах», принадлежащих ВПК: «В конечном счете все проигрывают, кроме хозяев».
Выход из порочного круга он видел в устранении недоверия между лидерами ведущих стран Востока и Запада. И как ни парадоксально, будучи человеком крайне недоверчивым, наибольшие надежды он возлагал на установление доверительных отношений между ними.
Исходя из этих соображений, Андропов соглашался на неофициальные встречи с влиятельными американскими политиками, сенаторами, которым, кстати, удалось хоть и незначительно, но все же развеять его недоверие к США. Много больший вклад по сравнению с именитыми американскими сенаторами сделал в этом направлении человек, известный лишь немногим — резидент советской разведки в США Дмитрий Якушкин.
Выходец из благородного дворянского русского рода, удивительно чистый человек, он долгие годы прожил в США и благодаря незаурядным способностям преуспел не столько в проникновении в американские государственные секреты, сколько в распознании главных политических сил, приводящих в движение гигантский американский государственный маховик.
Главное же, он сумел хорошенько разобраться в людях, стоящих у его пульта.
Андропов очень быстро понял, что именно это ему и нужно, и не жалел времени на встречи с резидентом, стремясь, как он говорил, «подпитаться американским духом из первых уст».
Будучи человеком не только чистых кровей, но и чистых помыслов, Якушкин не опускался до угодничества, малюя американскую картину черным, по моде того времени, но и не впадал в эйфорию по поводу американского образа жизни, как это происходит со многими сегодня. Он оставался сам и удерживал собеседника в рамках реальностей, часто неприятных. В этом он видел свою задачу, и это принесло полезные плоды.
Трудно быть категоричным, но мне кажется, что наиболее важными стали беседы Якушиина с Андроповым, относящиеся к началу восьмидесятых годов. Как раз в это время Громыко, раздраженный тем, что американцы затягивали с ратификацией договора ОСВ-2 и перспективой размещения американских ракет в Европе, начал активно убеждать Брежнева и членов Политбюро в том, что «ресурсы США тоже небезграничны» и что СССР нужно еще немного продержаться в противостоянии американцам, чтобы они пошли на более приемлемые для СССР условия переговоров.