– Так ты… – Я даже не могу должным образом выразить свое изумление.
Чарльз отпускает мою руку.
– Про тебя я никогда бы не подумал, – произносит он.
В этот самый момент Уилл издает негромкий стон, и по всему телу у меня разливается облегчение. Подносит руки к голове. Жив. Ладно, похоже, что не все еще потеряно. Единственно, осталось…
Поворачиваюсь и сознаю, что Чарльз неотрывно смотрит на меня, а не на своего пострадавшего приятеля.
– Так что тебе тут на самом деле понадобилось? – интересуется он ровным тоном учителя, застукавшего своих учеников за дележкой шоколадок, стыренных в супермаркете.
– Мы просто разговаривали.
– На какую тему?
Чарльз по-прежнему не сводит с меня глаз. Не отвечаю – понятия не имею, сколько он успел подслушать. Есть что-то хитровато-коварное в том, как его чудесные глаза соскальзывают с меня на тело Уилла.
– Ну что ж, по-моему, ему надо в больницу, – наконец произносит он.
– Нет!
Чарльз опять переводит взгляд на меня, вопросительно подняв брови.
– Нам нельзя в больницу. Я опоила его, – признаюсь я.
– Чем?
– Рогипнолом.
– Вот уж не думал, что тебе нужны такие вспомогательные средства в мужской компании, – замечает он с улыбкой.
Делаю вид, что он мне якобы польстил, и краснею.
– Все с ним будет нормально, но сейчас нам меньше всего надо, чтобы кто-нибудь узнал…
– Нам?
Бессловесно смотрю на него большими глазами. Ты можешь, конечно, что-то доказывать мужчинам, но гораздо лучше взывать к их самым основным инстинктам. Зацепить ту часть их Y-хромосомы, которая любит поучать женщин – ту часть их, которая любит помогать им, поскольку это позволяет мужчинам ощутить свою значимость.
– Да все с ним нормально, Чарльз. По-моему, ему надо просто полежать и проспаться.
– У него может быть серьезное повреждение мозга.
Предпочитаю промолчать. Пока не совсем понимаю, в насколько серьезную заморочку вляпалась.
Чарльз укоризненно вздыхает, бросив на меня взгляд, как на какую-то шалунью. Бросает свой платочек на пол и встает, оглядывая устроенный мной бардак в доме. Подходит к Уиллу, присаживается рядом с ним на корточки.
– Уилл? Ты очухался?
Тот стонет.
– У моего папани есть такие мужики, – произносит Чарльз, поворачиваясь ко мне, – типа телохранителей. Один из них воевал и наверняка разбирается в оказании первой помощи. Он мне уже и раньше помогал.
– С чем?
– Я еще никогда не вышибал людям мозги жеодой, если ты об этом, но как-то разбил пару тачек и не хотел, чтобы отец про это знал. Сейчас я ему позвоню, и мы попробуем привести Уилла в чувство. А ты возвращайся в дом, – говорит он, тыча рукой в том направлении. – С утречка садись в первую же машину, которая тебя возьмет, и уезжай отсюда, а я присмотрю за Уиллом.
– А вдруг он что-нибудь запомнил? Он так и не допил свой стакан.
– Думаю, ты в самом скором времени это узнаешь, – произносит он без всякого сочувствия в голосе.
Я все медлю.
– Почему я должна тебе доверять?
– Потому что я не звоню в полицию, хотя мог бы. Иди умойся и приведи себя в порядок – у тебя все платье в крови.
Тихонько ускользаю в ванную, в голове полный кавардак от этого внезапного поворота событий. Жутко злюсь на себя, что не сумела сохранить контроль над собой в самый неподходящий момент, – а ведь это то качество, которое, по словам доктора Уимена, мне нужно в себе развить. Но также, пусть ситуация и крайне стрёмная, присутствие рядом Чарльза приятно возбуждает меня. Он вдруг оказался не просто симпатичным парнем, отношения которого с подружкой я планировала порушить, – он нечто куда как большее. Он опасен. И я прекрасно понимаю, почему Чарльз мне помогает: это дает ему власть надо мной. Единственный вопрос, как он собирается этой властью распорядиться.
Увидев себя в зеркале, испускаю стон. Кровь размазана по всему моему замечательному платью. Стаскиваю его с себя, умываюсь. Платье не из тех, под которые можно надеть лифчик или нижнее белье, так что заворачиваюсь в пушистое белое полотенце, а потом подбираю изгаженное платье и заталкиваю его в чистый мешок для мусора. Не хочу оставлять после себя никаких улик.
Когда выхожу обратно в гостиную, Чарльз как раз заканчивает тихо разговаривать с кем-то по телефону.
– Он уже идет – давай двигать.
– В полотенце? – Я фыркаю. – Народу будет интересно, чем мы тут с тобой занимались.