– Какое впечатление произвёл на вас Вилигут?
– В то время, несомненно, полковник был очень значимой личностью для меня, и много раз подтверждал эту значимость. Но, к нашему сожалению, постепенно он стал меняться. Моя мать подозревала, что он просто физически не подходит для такой работы, где с его пути убиралось всякое препятствие, так, чтобы его ничто не беспокоило. Из–за этой непривычной «праздности», наверное, и началось его «окостенение». Разумеется, мы заметили это, потому что знали, каким он был ранее, и возможно, позже это добавило неоднозначности его положению. В конечном итоге он стал считаться шарлатаном. Это было уже после того, как я перестала с ним работать, хотя странности в его поведении начались ранее, что позже и привело к моему уходу. Каждый вечер, когда я уходила, он напивался. Из–за этого Гиммлер то и дело просил меня задерживаться с ним дольше, несмотря на то, что я неоднократно заявляла о желании уволиться: из–за интриг, направленных против меня (наверное, вызванных уникальностью моего положения). В 1936 году, в мае или июне, если я правильно помню, я оставила работу с Вилигутом и возвратилась домой, получив однозначное позволение Гиммлера. До самого брака я продолжала работать с Гиммлером. Моя мать позднее сотрудничала с Ahnenerbe, под руководством профессора Вюста.
– Какую репутацию Вилигут получил в SS, и каковы были обстоятельства его введения в должность? По некоторым сведениям, важными факторами для решения Гиммлера оказались происхождение жены Вилигута и его прошлая работа в Имперском дворце.
– Вилигут носил звание штандартенфюрера SS, и, как все мы, принадлежал к штабу райхсфюрера SS. Верно, что полковник Вилигут когда–то имел ведущую позицию в делах австрийского имперского двора. Так получилось благодаря его жене — он говорил, что она была дочерью последнего дожа Венеции.
Поскольку в Венгрии у него были поместья и приличное состояние, тамошние молодые эрцгерцоги вели с ним общие дела, и он был хорошо с ними знаком. Разумеется, Гиммлеру это было полезно.
– Среди прочего, особая значимость Вилигута проявилась в пышных и торжественных похоронах его отца, на которых полковник принимал соболезнующих, приехавших со всего мира. Что вы слышали об этом?
– Совершенно верно, похороны отца полковника действительно были весьма пышными. Семья Вилигутов должна была иметь большое значение для Венгрии.
– Что вам известно о судьбе дочерей Вилигута?
– Несколько лет назад я узнала, что его младшая дочь, Лотта, давно умерла. Я думаю, очень маловероятно, что старшая дочь, Труда, вышедшая замуж за фармацевта в Райенхалле, всё ещё жива. Она была старше меня, а я родилась в 1908.
– Говорят, что кроме значительных способностей в парапсихологической сфере, Вилигут также обладал и некоторым «рунным ключом», бывшим для него кладезем знаний.
– Вилигуту приписывают обладание парапсихологическими способностями? Мне ничего не известно об этом, и я никогда не замечала ничего подобного. Всё, что мне было известно о рунном ключе полковника, я опубликовала под девичьей фамилией Дехенд в «Hagal» (четвёртая тетрадь, 1935). С помощью этого рунного ключа мы могли читать некоторые рунные надписи, которые нельзя было распознать иными способами. Я всё ещё помню, как в журнале Йоханнеса фон Леерса, «Nordische Welt», изданном в Лейпциге около 1935, мы обнаружили надпись на сосуде, которая, при переводе по обычной системе, от руны к букве (наверное, этим занимался Краузе), давала совершенно бессмысленный результат. Однако глубинное значение надписи проявилось, когда я стала переводить её, используя рунные символы полковника. Я написала об этом Леерсу, который был сильно потрясён, и немедленно приехал ко мне в Берлин, желая взять меня в коллеги. Я отклонила его предложение, ведь знание о системе было не моим. Также я написала некоторые материалы о рунах для журнала «Nordland», который печатался в Магдебурге.