— Ваше сиятельство, — Вера очутилась в холле прежде, чем я успел вытереть ноги. — Прошу прощения. Знаю, у вас были очень насыщенные сутки…
— Вера, Верочка, душа моя, что бы это ни было, оно подождет.
— Боюсь, не сможет. У нас гостья. Она сказала, это не терпит отлагательств. И говорить она будет только с вами.
Умела же госпожа Козлова быть упрямой, когда ей требовалось. Господи, мне когда-нибудь дадут поспать, а? Что за бесконечная катавасия?
Я тяжело вздохнул, смирившись с тем, что отдых в горизонтальном положении снова откладывается.
— Кто явился, Вер?
— Она не назвалась, но сказала, что вы точно ее узнаете, — секретарша кивнула в сторону диванханы. — Ждет вас в гостиной.
— Хорошо. Распорядись принести туда кофе.
Вера кивнула, а я направился прямиком в диванхану. Почему-то мне хотелось увидеть там Лалу. Ее помощь сейчас бы не помешала, она-то в этих играх варилась куда дольше меня. Но, открыв дверь, я увидел совсем не ту, кого ожидал.
Помощница князя Ратко — это точно была она — поднялась мне навстречу.
— Ваше сиятельство, чего бы вам ни наговорили обо мне, прошу, сначала выслушайте, — взмолилась она.
Глава 12
Я инстинктивно выбросил руку вперед, готовясь призвать силу для защиты. Женщина смутилась и отступила на шаг.
— Простите, ваше сиятельство. Я не хотела вас напугать.
— Вы и не напугали, — отозвался я. — Тем не менее, вас ищут. И мне будет сложно объяснить Тайной канцелярии, почему вы оказались у меня дома. Соизволите объясниться?
Не выгляди эта дама такой напуганной, я бы распорядился вызвать дознавателей — как и подобало законопослушному гостю королевства. Но что-то меня остановило. Ведь не зря же помощница Бранковича пришла именно ко мне. Она понимала, насколько велик риск.
Вера зашла в диванхану в сопровождении двух не знакомых мне мужчин. Секретарша внесла кофе, а вот ее «конвой» встал по обе стороны дверного проема. Ясно: охрана, которую я распорядился нанять. Оба были вооружены. Быстро мои ребятки сработали, молодцы.
— Ваше сиятельство, у вас все в порядке? — спросила Вера, многозначительно на меня взглянув. И покосилась на мужчин. — Быть может, стоит попросить наших друзей остаться?
— Благодарю, не нужно. У нас конфиденциальный разговор.
— Вы уверены?
— Уверен, Вера. Ступайте. Я позову, если мне что-нибудь понадобится.
Секретарша снова наградила меня тревожным взглядом, но не посмела перечить. Жестом она велела охране выйти и сама закрыла двери гостиной. Я достал еще одну чашку из старинного серванта и указал на кофейник.
— Только что сварили. Хотите?
Гостья смутилась.
— Д-да, если вас не затруднит.
Я разлил кофе по чашкам и протянул одну женщине.
— Я вас помню, госпожа. Вы были с князем Ратко на представлении королю. Как вас зовут?
— Марина, ваше сиятельство, — тихо ответила женщина. — Марина Федорович. Я служу… Служила князю.
— Хорошо, Марина. Что вы хотели мне рассказать? Если это важно, обещаю, что не выдам вас. Слово дворянина.
Она все еще была одета в форму, в которой я видел ее во дворце короля. Кофта с рукавами до локтей и просторные брюки серого цвета — это напоминало одежду медсестер в фильмах, только эта была сшита из очень дорогой ткани. На ногах Марина носила светлые тапочки на резиновой подошве, что еще сильнее делало ее похожей на медсестру. Никакого яркого маникюра, макияжа, да и волосы были убраны в простой пучок. Однако на лацкане ее воротника все еще красовался значок с гербом князя Ратко Бранковича. Единственное украшение, если его можно таковым назвать.
Женщина дрожащими пальцами взяла кофейную пару из костяного фарфора, звякнув чашкой о блюдце.
— Простите за поздний визит, ваше сиятельство. Но князь дал мне четкие инструкции в тот день, когда вы познакомились. Он сказал, что если с ним что-нибудь случится, я должна идти прямиком к вам. По возможности, тайно. Я очень старалась, поэтому пришла так поздно.
Интересно. Но это вполне вписывалось в сказанное Вуком. Если мы оба сотрудничали с Тайным отделением, то князь мог захотеть что-нибудь мне передать. И проще всего было сделать это через прислугу. Судя по всему, эта Марина была доверенным лицом.
— Расскажите, что случилось с князем на самом деле, — мягко попросил я. Женщина была в таком состоянии, что давить на нее категорически не стоило. Того и гляди забьется в истерике или еще хуже. Либо она боялась наказания, либо ее напугало что-то еще.