— Могу я взглянуть на приглашение?
— Разумеется, ваше сиятельство, — посланник шагнул ко мне и подал конверт, преклонив одно колено. В сочетании с его парадной ливреей, выполненной в цветах сербского триколора, этот жест выглядел особенно торжественно. Мне даже стало немного неловко за свою неряшливость.
«Его сиятельству князю Николаю Петровичу Бринскому» — гласила витиеватая надпись на конверте. Бумага итальянская, плотная. Ароматизированная — пахло чем-то древесным и приятным. Сам конверт был украшен гербовым двуглавым орлом Сербии. Хотя все было написано по-русски.
Я осторожно вскрыл конверт и развернул письмо.
'Почтенный Николай Петрович!
Канцелярия Придворного ведомства короля Петара Сербского счастлива пригласить ваше сиятельство на церемонию представления Их Королевским Величествам королю Петару Карагеоргиевичу и королеве Милене Черногорской.
Церемония состоится во вторник, тринадцатого июня в Королевском дворце в Дединье. Просим прибыть в резиденцию Их королевских величеств не позднее 10 утра в парадной форме одежды…'
Я свернул лист по линии сгиба и улыбнулся посланнику.
— Передайте мою благодарность за приглашение. Я буду ко времени.
— Благодарю, ваше сиятельство!
Гонец церемонно поклонился и, пятясь к выходу так, чтобы не поворачиваться ко мне спиной, скрылся.
Я снова взглянул на конверт, на диванхану с ее манящими мягкими подушками… И смирился с тем, что отдохнуть придется… примерно никогда.
— Вера, Никита, Татьяна, Лука! Все ко мне! — прогудел я.
Из коридоров послышался торопливый топот. Через полминуты слуги столпились вокруг меня.
— Вызывали, ваше сиятельство, — протараторила запыхавшаяся красотка Татьяна.
— Вызывал. У нас, дорогие мои, весьма нетривиальная задача с учетом недавних обстоятельств, — я взмахнул в воздухе конвертом. — Оказывается, по Белграду новости разносятся слишком уж быстро, поэтому завтра в десять утра я должен кланяться самому королю Петару. В гости меня приглашают. А это значит…
Камердинер Федор переглянулся с Татьяной, и оба побледнели.
— Господи, ваше сиятельство! Это же парадный костюм нужен!
— А я вам о чем. И времени у нас меньше суток. Надо выкручиваться, друзья. Справитесь — выпишу премию.
Никитка и Вера отошли в сторону и начали перешептываться. Вера достала цифровой планшет и принялась исступленно тыкать в него тонким пальчиком. Что-то показывала старшему товарищу, шептала…
— Что у вас там, ребят?
— Проверяем требования к церемониалу, ваше сиятельство, — не отрываясь от планшета, пояснил секретарь. — К счастью, король Петар не успел существенно его изменить. А сам церемониал должен быть вам знаком, поскольку еще в позапрошлом веке был позаимствован у российского двора.
Я покопался в памяти. Мой предшественник был представлен императору Алексею всего однажды. Было это в Зимнем после того, как первый Николай унаследовал титул князя. Церемония была чистой формальностью — все и так друг друга знали, ну или хотя бы слышали. Но протокол есть протокол, на нем аристократия и держится.
Тогда было три часа ожидания и сама церемония, занявшая от силы пять минут. И то нам еще повезло, что император пожелал личное, а не публичное представление. Поэтому просто вызвали в кабинет к государю, он поздравил с получением титула, задал пару вопросов — и на том все закончилось.
Если все так же пройдет и с королем Петаром, я буду только рад. Но ужасно раздражало, что ради этих пяти минут придется поднять на уши кучу народу.
— Никит, что у нас с деньгами?
— Все счета доступны, ваше сиятельство.
— Хорошо. Пусть Столыпин выпишет чеки на нужную сумму для подготовки. Впрочем… — внезапно меня осенила идея. — Давайте-ка так. Лучшего портного ко мне сюда, в течение часа. Со всей командой. Вера, займись. Пятикратная оплата за срочность. Пусть бросают все заказы и занимаются только нами.
— А обувь? У вас же сгорело все…
— Вызовите торгового представителя из каждого бутика на улице Князя Михаила. Из каждого. Пусть везут лучшие товары — мужские и женские.
Слуги в недоумении переглянулись.
— А женские зачем…
— Затем, что если королевский двор хочет получить представление, он его получит.
Вера, получив мое разрешение, уже отправилась в другую комнату — мое присутствие мешало ей пользоваться техникой. А я подозвал к себе Никиту.