Сколько же артефактов у этого хрена?
Я долбил его смесью «Колобков» и «Кос» до тех пор, пока не пробил защиту. Наконец, его щиты рухнули, и цепочка с кулоном развалилась. Металлические звенья со звоном покатились на пол.
Каралис направил на меня перстень, который носил на левой руке.
— Показал силу, молодец. Теперь вернись на место и дай сделать работу.
— Иначе?
— Смерть.
Я усмехнулся и медленно двинулся на него. Наталья прилипла ко мне и с трудом передвигала босые ноги по холодному полу.
— Если я погибну, твои хозяева очень расстроятся, не так ли? — сказал я.
Каралис отступил на шаг. В его глазах больше не было уверенности. Отчаяние — да. Судя по всему, это была его последняя игрушка. И тем она опаснее.
— Если я активирую данный артефакт, в этой комнате погибнут все, — хрипло сказал он. — Вы будете похоронены здесь заживо.
Вряд ли Каралис блефовал.
Я сделал еще шаг. Он дотронулся до камня на перстне, начал его медленно поворачивать…
— Я предупреждал… Я не могу выпустить вас отсюда с тем, что вы знаете.
Не блефовал, сволочь!
Мгновенно сориентировавшись, я направил всю силу на сотворение непроницаемого купола и накрыл им Каралиса как стаканом — примерно так, как поставил вывернутую наизнанку «Берегиню» над бомбой.
Секундой позже стены комнаты сотряслись, а всех нас ослепило ярко-белой вспышкой. Купол едва выдержал — пришлось продолжать вливать в него энергию, чтобы удержать. Вспышка погасла, купол рассеялся…
И на месте, где стоял Каралис, не осталось ничего, кроме перстня я расколотым камнем.
— Твою мать, — выдохнул я. — Это что за артефакт такой?
— Сейчас главное — не это, — Наталья вышла из-за моей спины и двинулась на Ливена. — Я должна все узнать.
Ее глаза так горели, что мне показалось, что Воронцова попытается убить менталиста. Но сама не сможет. Я остановил ее, перехватил за руку и отправил себе за спину.
— Только что я спас тебе жизнь, — сказал я.
Ливен коротко кивнул.
— Безмерно благодарен.
— Благодарность на хлеб не намажешь.
— Не думаю, что вас интересуют деньги, ваше сиятельство, — печально улыбнулся менталист.
— Поразительная проницательность. Меня интересует информация о людях, на которых вы работаете.
Менталист покачал головой.
— Вы понимаете, что всего лишь отсрочили мою смерть? Люди, на которых я работаю, устранят всех нас. Если их планы проваливаются, они устраняют всех виновных.
— У меня есть связи, которые могут вам помочь, — я подошел ближе и деактивировал свою защиту. — Мне нужна информация. У вас Второй ранг Благодати, у меня — родовая сила с потенциалом Первого. На что я способен, вы только что видели. И пусть я не настолько хороший менталист, как вы, но подавить вас голой силой у меня получится. А дальше я сдаю вас Тайному отделению, и…
— Я не доеду до Петрополя, — отрезал Ливен.
— Тогда сможете напоследок очистить совесть. И либо вы сделаете это добровольно, либо я все равно вас разговорю. И сейчас я совершенно не настроен шутить. Давайте, Иван Романович, соглашайтесь. У меня нет к вам личных претензий и вредить я вам не хочу.
Менталист наградил меня тяжелым взглядом. Сомневался, хотя старался этого не показывать. Взглянул на взбешенную Воронцову…
— Я не в том положении, чтобы требовать гарантий безопасности. Но, прошу, позаботьтесь о моей сестре. Она в Париже. Ее нужно вывезти в Россию и взять под надежную охрану. Потому что они доберутся до нее. Обещайте мне.
Я кивнул.
— Хорошо. Слово дворянина. Если понадобится, поеду за ней лично.
— Спасибо. Они… Я не знаю, как они называют себя сами. Но их связной приходил ко мне с татуировкой гексаграммы на предплечье…
Глава 30
Гексаграмма? Это что-то новенькое.
— Надо идти, — я жестом поторопил Воронцову. В глазах Натальи все еще бушевала ярость.
Ливен кивнул. Он двинулся было к выходу, но вдруг все пространство вокруг нас вздрогнуло. Где-то над нами несколько раз громыхнуло, словно раскаты надвигающейся грозы. И снова тряхнуло так, что мы едва устояли на ногах. Наталья вскрикнула от неожиданности.
Видимо, во всех мирах Белграду не везет на бомбежки. Если мы все еще были в Белграде…
Ливен неуверенно попятился от двери.
— Быть может, лучше переждать?
— Тихо, — распорядился я. — Все успокоились. Нужно уходить отсюда как можно быстрее. И вы, Иван Романович, идете с нами.
Я ожидал, что Ливен станет сопротивляться. Но долговязый менталист лишь пожал плечами.