— Что…Что ты такое говоришь, Роб? — обрываю его, не в силах больше это слышать. — Ты же знаешь меня! Я тебе сразу сказала, что для меня самое страшное — это измена. И что измену я простить неспособна физически. Ты все это знал. Знал и наплевал.
— Так значит? — цедит он. — Ну что ж, тогда давай, проси прощения за то, что я столько времени на тебя убил. И столько потерял. Как это делать, ты знаешь, ну и видела сама. У тебя неплохо получалось. И тогда я, возможно, передумаю. Давай, чего стоишь?
Он указывает глазами вниз и берется рукой за ремень. Смотрю неверяще в серые, ледяные глаза, и меня окутывает настоящий арктический холод.
Молча разворачиваюсь и выхожу, прикрыв за собой дверь.
— Полина! — слышу вслед яростное, но быстро иду, физически ощущая, как с каждым шагом отдаляюсь от даже самой призрачной возможности вернуться в модельный бизнес.
И когда закрываю дверь, касса супермаркета мне кажется намного ближе и реальнее подиума с фотостудией.
Сама не знаю, почему не сплю. Наверное, потому что мозг отказывается отключаться, находясь в постоянном поиске решений и изобретя способы заработка денег.
Я даже попробовала одолжить их у мамы. Но нарвалась на длинную лекцию о том, что в девятнадцать лет мама ни на кого не рассчитывала, только на себя. И мне тоже пора снять корону и поискать более приземленную работу.
Слышу осторожные шаги — кому-то захотелось пить? Но у каждого в комнате есть бутылка воды. Туалет в другой стороне, так что кто-то идет именно на кухню.
Не успеваю опомниться, как слышу надрывное пивное дыхание и чувствую, как по телу шарят чужие руки.
— Поля, Полька, какая же ты стала, — шепчет отчим исступленно, и меня начинает подташнивать.
— Мама! — кричу изо всех сил. — Мама, помоги!
— Молчи, стерва! — наваливается на меня отчим, и я кричу еще громче.
Включается свет, в кухню влетает мать в ночнушке и с всклокоченными волосами.
— Я упал, — кричит отчим, — а она стерва бешеная! Орать начала, кусаться. Сколько она здесь будет проход в кухню загораживать? Ну никаких сил нет!
— Мама, он лез ко мне под пижаму! — пытаюсь возразить, но натыкаюсь на прищуренный взгляд матери.
— Вова прав, ты неблагодарная, избалованная девчонка, отвечающая злом на добро. И попробуй только заикнуться, что он к тебе приставал!
…Через час я обнаруживаю себя в номере недорогой гостиницы, куда я приехала вместе с чемоданами. Сижу на этих чемоданах и реву.
Номер стоит дешево, но мне моих сбережений хватит совсем ненадолго. И как только наступает утро, я набираю телефон, который за ночь пыталась стереть из контактов раз двадцать.
— Ольга Ивановна, вы? Доброе утро, это Полина. Князева. Ольга Ивановна, я согласна.
— Я решила встретиться с вами, Полина, хоть это и не входило в мои планы. Сами понимаете, тема слишком деликатна и конфиденциальна, — женщина ненадолго замолкает, а я жадно ее рассматриваю, хоть скажу честно, без особого результата.
Лица собеседницы не видно, она в медицинской маске. Да еще и в полутемной комнате, чтобы свет падал только на меня. Но судя по голосу, женщина молодая, а по одежде — очень и очень обеспеченная.
Я хоть и недолго пробыла в модельном бизнесе, но различать луки mass-market от luxury научиться успела. Здесь все «лакшери». Если не haute couture.
До этого мы с заказчицей — так мне предложили называть мать ребенка, которого я должна выносить — связывались только по телефону. Она сама позвонила сразу после того, как я дала согласие на участие в программе.
Надо отдать должное, мне сразу было предложено переехать в отдельную квартиру, плюс на карту поступила приличная сумма денег.
— Но я же еще ничего не сделала! — честно попыталась я отказаться, но юрист заказчицы, Андрей, объяснил, что оплата будет поступать пошагово. За каждый плановый этап.
— Сейчас вы получили деньги за предварительное обследование. Это рутинные и не всегда приятные процедуры, которые требуют определенных ограничений. Вот они вам и оплачиваются, так что все в порядке.