Интересно, почему она звонит.
— Привет, детка! — Отвечаю я. Поп-музыка, звучащая на заднем плане, подсказывает мне, что она в баре. Мойра очень общительная, в отличие от моей интровертной натуры. Я удивляюсь, как нам удается оставаться лучшими подругами все эти годы.
В ее голосе смешались волнение и паника.
— Угадай, что?
Мои глаза встречаются с глазами Лукаса. Я не настолько доверяю Мойре, чтобы принимать ее звонки рядом с ним. Иногда она очень капризна и непредсказуема, поэтому я отхожу на кухню и сажусь на табурет у острова.
— Ты же знаешь, я не умею угадывать. Что там?
— Сначала сделай глубокий вдох, — предупреждает она.
Мой желудок сжимается от предвкушения.
— Что бы это ни было, лучше бы оно стоило тех пыток, которым ты меня подвергаешь.
— Поверь мне, стоит. — Она делает паузу, и я готова вырвать все свои волосы. — Я в клубе в центре города, и ты не поверишь, кто только что пришел.
Я вздохнула. Боже, скоро я отправлю к тебе душу.
— Кто?
Она вдыхает его имя, как огонь.
— Доминик Романо.
ГЛАВА 2
ЕЛЕНА
— Какой Доминик Романо? — Спрашиваю я, смеясь, как будто Мойра только что пошутила.
Я знаю, что это не шутка. Мойра может быть сумасшедшей, но она не из тех, кто выдумывает что-то, даже ради забавы. Но, наверное, я так сильно хочу, чтобы это был не он, что проще несколько минут пожить в отрицании, чем смириться с тем, что он вернулся в Нью-Йорк. Если я притворюсь, что это не тот Доминик Романо, которого я знаю, то это будет не он. Верно?
Черт.
— Тот самый Доминик Романо, Елена, — говорит она. — Твой бывший.
Я провожу пальцами по волосам, и из моей груди вырывается еще одна волна недовольного смеха.
— Этого не может быть. Доминик в Италии. Он в Италии уже семь лет. Это не...
— Это он, — вклинивается Мойра, прежде чем я успеваю еще глубже погрузиться в туннель отрицания. — Он только что вернулся. Я не хотела подслушивать, но слышала, как он сказал, что навсегда поселился в Нью-Йорке.
Нет. Это неправда. Этого не может быть.
— Может, он просто похож?
— Елена. — Мойра произносит мое имя вкрадчивым тоном, словно пробуждая меня от сна, от которого я не хочу просыпаться. — Это действительно он. Я знаю, чего ты боишься, мы должны поговорить об этом завтра на работе.
— Конечно, поговорим. — Она вешает трубку прежде, чем я успеваю добавить: — Это если я смогу дотянуть до завтра.
Всю оставшуюся ночь мои мысли были в беспорядке, а когда наступило утро, я пришла в офис с опухшими глазами. Я не плакала, я почти не спала, так как мысли не давали мне покоя.
Я пытаюсь заниматься бумажной работой, чтобы отвлечься. Время тянется медленно, но я благодарна, когда кто-то распахивает мою дверь, не позаботившись о том, чтобы сначала постучать. Я знаю, что это Мойра, только она осмелилась бы войти в мой кабинет без стука.
— Привет, подруга, — говорит она, вбегая в кабинет, и широкая улыбка расплывается по ее лицу в дружеском приветствии. Она задыхается, развалившись на Г-образном диване в нескольких футах от моего стола. Она опоздала. Так намного, что я думала, что она вообще не придет. — Боже, кажется, я сейчас потеряю сознание.
Я смотрю на нее с подозрением.
— Ты напилась прошлой ночью?
Она виновато ухмыляется.
— Я познакомилась с горячим итальянским парнем, не смогла пройти мимо, когда он предложил мне выпить... и заняться сексом.
При упоминании "секса" меня передергивает, и она это замечает.
— Девочка, тебе нужно трахнуться в один из этих дней. Ты так долго была без секса, что уже практически девственница.
Спасибо. Как будто у меня и так мало проблем от секса, который был семь лет назад.
— Итак, давай поговорим о твоей проблеме, — начинает она, переключая свое внимание на меня и отвлекаясь от восхитительного секса, который был у нее накануне вечером. — Что ты собираешься делать теперь, когда он вернулся?
Я стараюсь не закатывать глаза, потому что ответ очевиден.
— Если бы я знала ответ на этот вопрос, я была бы самой невозмутимой женщиной на земле, тебе так не кажется?
Она пожимает плечами, и я не могу понять, соглашается она со мной или нет.
— Остается одна проблема, что ты до сих пор не можешь найти себе парня. Но и, во-первых, ты не сможешь вечно прятать Лукаса от него.
— Ты уверена? Потому что я думаю, что смогу. — Я не шучу в таких серьезных ситуациях, как эта, но мои плечи тяжелы от груза страха, который течет по моим венам. Я думаю, что смогу успокоить свое волнение, если попытаюсь немного преуменьшить ситуацию, но это только заставляет меня нервничать еще больше. — Мойра, я не могу позволить Доминику встретиться с Лукасом. Я не хочу, чтобы он...
— Спутался с темным миром, — помогает она мне закончить. — Я знаю, но вот что я тебе скажу: Лукас заслуживает шанса встретиться со своим отцом.
— Его отец - глава итальянской мафии, Мойра. — Разочарование ползет по позвоночнику, и мне трудно сдержать свой тон. — Он не обычный человек. Он босс мафии. Ты знаешь, что это значит?
Это значит, что его деньги - кровавые деньги, его руки пропитаны кровью, а сам он жесток, как монстр. Как я могу допустить, чтобы мой сын оказался рядом с ним?
— Что ты собираешься делать прямо сейчас? Я уверена, что ты не собираешься держать Лукаса взаперти в подвале вашего особняка, чтобы держать его подальше от Доминика.
Я жую нижнюю губу, размышляя.
— Я не могу держать Лукаса взаперти, но мы можем сделать так, чтобы Доминик никогда о нем не узнал.
— И как мы это сделаем?
— Начни с того, что не напивайся и не проливай бобы в клубе. Ты единственный человек, который знает правду обо мне и Доминике. Доминик ничего не заподозрит, если ты ему не расскажешь.
— Ты сейчас серьезно?
Я откинулась на спинку стула, поворачивая его из стороны в сторону.
— Серьезно, черт возьми.
Мойра хмыкнула.
— Может, ты не заметила, но Лукас - вылитый Доминик. Если Доминик положит глаз на Лукаса, он будет всего лишь на расстоянии теста ДНК от того, чтобы узнать, что это его сын.
Она права, и от этого факта мое сердце сильно бьется о грудную клетку. Доминику не понадобится много времени, чтобы соединить точки и узнать, что Лукас - его сын, если они когда-нибудь встретятся.
— Тогда мне придется каким-то образом держать Лукаса подальше от него. Пока я не знаю, как, но я должна это сделать.
— Елена.
Я моргнула, глядя на подругу.
— Чего ты на самом деле боишься? — Спросила она мягким голосом. — Ты действительно боишься, что Лукас пострадает, если Доминик узнает о нем, или ты боишься своих собственных чувств к этому человеку?
Мир вокруг меня замирает, и вопрос Мойры повторяется в моей голове.
Чего же я боюсь на самом деле?
Я не могу отрицать, что мои чувства к Доминику все так же сильны, как и раньше. Но все же есть страх за безопасность Лукаса. Доминик мог лгать мне о том, чем он зарабатывает на жизнь, но я ни на секунду не сомневалась, что он любил меня. То, как он смотрел на меня, как был нежен со мной, – все это не могло быть фальшивым.
Он любил меня. Может быть, не так сильно, как я его, но все же я знаю, что любил, и он не сделал бы ничего, чтобы причинить мне боль. Я боюсь не его. Меня до костей пугает боль, которую я увижу в его глазах, если он узнает, что я хранила от него такой секрет.