Я стиснула зубы, приказывая себе успокоиться.
Подошла к умывальнику, и сполоснула руки холодной водой. Достала из настенного шкафчика свечку, зажгла. Кухня озарилась теплыми желтыми бликами.
– Давай, Сеня, ты же тысячу раз видела, как делает это бабуля.
И пусть той уже два года как нет, воспоминания в моей голове не поблекли, не стерлись.
Бабушка была повитухой. Если современным языком выражаться, это что-то вроде врача. Но лечила она не таблетками и порошками, а все больше травками, целебными отварами и примочками.
А я с малых лет крутилась с ней рядом. Даже в тот день, кода нога тракториста Николая Петровича попала в капкан для медведей, пока он грибы собирал. С тех пор он, кстати, и остался хромым. Но я помню как бабушка его ногу буквально по частям собирала. Спасла.
Так что можно сказать, лечить людей - у меня немного в крови.
На первый курс медицинского института, где я учусь, пока мало надежды. Тех знаний, что там дают недостаточно. Да и практики не было. Вот, если третий хотя бы…
Я встряхнула мокрые руки, сбрасывая с себя последние капельки страха. Подошла к незнакомцу. Прощупала пульс на мощной шее. И огромным усилием воли дотащила его до комнаты, увалив на кровать.
Свечу поставила на старую тумбу.
Мужчина дышал. Хрипло немного, не глубоко. Но дышал. Могучая грудь размеренно вздымалась под мокрой тканью рубашки.
Ее пуговицы я расстегивала медленно, ловя себя на жгучем стыде. Я ни разу в жизни не раздевала мужчину, и думать о моем госте в подобном ключе совсем не уместно, но я ничего не могла поделать с собой.
– Вот так… – приговаривала, снимая прилипшую, насквозь красную ткань, от ранения. А оружие у него действительно было. Кобуру с пистолетом мне пришлось снять вместе с пиджаком и рубашкой.
На косой мышце каменного пресса зияла дыра. Из нее сочилась алая кровь.
А мужчина лежал на кровати. И даже бледный как полотно, он все равно излучал энергию силы и мощи.
Я невольно поежилась.
Это пулевое ранение. Кто же ты такой, незнакомец? Как попал в нашу глушь темной ночью? Как тебя, с часами на запястье за несколько миллионов и ботинках ничуть не дешевле, занесло в такую дыру?
Склонила голову набок, внимательно осмотрела мужчину.
Интересно, сколько ему? Тридцать два, тридцать пять?
Облизала пересохшие от волнения губы. И выскочила на поветь. Тут у бабули хранилась «аптечка». Пучки сушеных трав под потолком, настои и травы. Я ничего не трогала с тех пор, как ее не стало.
Чуть порывшись, нашла все необходимое. Свежую простынь разрезала на бинты, и приступила к делу.
Спустя полчаса на тарелке возле кровати лежала окровавленная пуля. А рана мужчины была зашита и обмотана примочкой, пропитанной в лечебном отваре.
Я наклонилась, придержав его голову.
– Вы меня слышите?…
На бедном лице не дернулся ни один мускул. Темные ресницы подрагивали.
Зачерпнув жаропонижающий отвар в столовую ложку, я по капле споила его незнакомцу.
Гроза за окном успокоилась. Догорала свеча, бросая на стены танцы оранжевых бликов.
Мужчина закашлялся и я вздрогнула, подбираясь на стуле возле кровати, на котором сидела уже больше часа.
Из-под полуприкрытых ресниц сверкали жизнью черные смоляные глаза. Чуть влажные, должно быть от боли, которую он испытал.
– Все в порядке, – тихо, чтобы не напугать незнакомца, сказала ему, – я вытащила пулю и зашила рану. Чуть рассветет и сбегаю к соседям, вызову скорую.
На последнем слове мужчина заметно напрягся. Его тело будто подобралось, а каждая мышца груди стала сталью.
С трудом подняв руку, ухватил меня за запястье.
– Нет, – прохрипел. – Никакой скорой.
– Но у вас… У вас жар. Вам надо в больницу. Посмотрите, вас же колотит всего.
Облизав белые сухие губы и не смотря на меня, он с трудом прошептал:
– Утром меня здесь не будет. Не вызывай скорую. Мне нельзя в больницу.
«Итак. Я приютила у себя беглого бандита», – как то флегматично пронеслось в моих мыслях.
Бояться чего-то после сегодняшней ночи уже не было сил.
Но незнакомец все не выпускал мою руку.
– Черт, как же холодно, – сиплый шепот был наполнен страданием. Болью.
Я поежилась, пытаясь вынуть свое запястье из его цепких рук. Почему-то кожу в том месте, где он касался, пекло. Но это не было неприятно, отнюдь.
– Я принесу вам еще одеяло, – почему-то тоже перешла я на шепот, – сейчас.
– Нет, – перебил мужчина. И, неизвестно откуда взявшимися силами, дернул меня на себя. – Просто ляг здесь. Чтобы я чувствовал, что еще жив.