Вальтер и Матильда переглянулись. Мне показалось, что дама в грязном алом костюме даже улыбнулась. И только сейчас я заметил, что ее губы были все так же идеально накрашены, как в первый миг, когда я ее увидел. Как странно.
— Вот видишь, Вальтер, — в голосе женщины звучали победные нотки, да и сама она заметно расслабилась. — Я же говорила, что все получится...
— Вы сейчас о чем?
— О том, что в отличие от твоего предшественника, у тебя внутри не хлебный мякиш, а нечто, похожее на стержень.
На меня внезапно навалилась слабость. Голос Матильды — приятный и хриплый — почему-то начал от меня ускользать. Неужели зараза так быстро распространялась? Вальтер продолжал пристально глядеть на меня, словно изучал под лупой и хотел увидеть, как я себя поведу.
Пошатнувшись, я хотел опереться о стену, но руки поймали только воздух. Кажется, поздно. Неужели тело так ослабело, что яд того проклятого шляхтича распространился так быстро?
— Спокойно, Николай Петрович, — Вальтер двинулся на меня и вытянул одну руку. — Спокойнее, ваше сиятельство. Так будет лучше.
Я не успел отвернуть голову, и он все-таки дотронулся до моего лба. Холодные пальцы, просто ледяные.
— Так будет лучше, — повторил он, и мир вокруг меня погас.
Глава 4
— Ааааррррх!
Я жадно хватал ртом воздух, но его все равно не хватало. Словно меня засунули под воду и держали, пока не потеряю сознание.
— Спокойно!
Я вращал невидящими глазами и пытался ухватиться руками за опору. Все вокруг казалось размытым, словно мне в лицо плеснули масла. Какие-то блики, тени, цветные пятна...
Кто-то схватил меня за руку, и это было ошибкой.
Тело отреагировало мгновенно. Руки инстинктивно сжались в кулаки, по спине и плечам прокатилась волна электрического разряда, а в следующий миг я услышал короткий женский крик.
— Ай! Угомоните его!
— Прикончить меня вздумали?! — рявкнул я, продолжая вертеть головой и моргать. — Не дамся!
— Тихо, ваше сиятельство!
Голоса... А знакомые. Кажется, вот этот, последний, принадлежал Вальтеру.
Я увидел перед собой большое черное пятно.
— Ты что со мной сделал, подонок? Какого черта я ничего не вижу?
Снова прикосновение ледяной руки ко лбу.
«Успокойся, Николай».
Я вздрогнул. Голос звучал прямо в моей голове. Потихоньку зрение начало восстанавливаться, и теперь я уже мог различить светлое пятно лица Вальтера и черные точки его глаз.
— Это еще что за чертовщина?
«Ментальный канал связи», — снова сказал прямо у меня в голове мужчина. — «Все закончилось, выдыхайте, Николай Петрович. Сейчас зрение к вам вернется».
На этот раз меня не удерживали магические путы, но и сил у организма явно не осталось. Потратив все на резкое пробуждение и, видимо, шмальнув по кому-то силой, я сейчас чувствовал себя совершенно разбитым. И ощущения были немного другими. Не такими, как там, в том старом доме.
Что-то было не так. Точнее, иначе.
— Закрой глаза и посиди так пару минут, — передо мной скользнула тень, и я ощутил прикосновение теплой женской руки. — Так будет полегче. Все страшное позади, Николай, можешь расслабиться. Здесь ты точно в безопасности. Побудь в покое, а я пока займусь твоими травмами.
Я прислушался к чуйке — молчала. Судя по акустике, это была комната. Несколько голосов переговаривались шепотом, а где-то вдали, как мне показалось, журчала вода — видимо, кто-то забыл закрыть кран. Явно было открыто окно: меня обдувал свежий весенний ветерок, и он же принес аромат цветущей сирени.
— Сейчас резко станет очень холодно, а затем окатит жаром. Так и должно быть, не пугайся, — сказал незнакомый женский голосок. Приятный, к слову. Молодой, мелодичный.
— Хорошо, — отозвался я, не открывая глаз.
Девушка не солгала. Сперва я вздрогнул, когда все тело пронизало резким, почти болезненным холодом, словно в меня впилась тысяча острых сосулек. Но не успел я даже ойкнуть, как девушка положила свои ладони на мои руки, и по ним начало разливаться уютное, умиротворяющее тепло.
Это было очень приятно, словно я лежал на лугу под ласковым летним солнцем, и оно прогревало каждую мою косточку...
— Ну как?
— Что бы ты ни делала, не останавливайся, — почти промурлыкал я.
— Ты погляди на него, — усмехнулась Матильда откуда-то из-за моей спины. — Губа не дура. Почуял, видимо, кто им занимается...
Девушка отняла руки, и поток тепла прекратился. Но мне и правда стало гораздо лучше.
— Можешь открывать глаза. Сейчас все должно быть в порядке.
Возвращаться в жестокий мир из этого уюта не хотелось, но что поделать. Я медленно разлепил веки и увидел перед собой...
Сначала мне показалось, что это была Матильда. Но нет, не она. Похожа — тоже блондинка, тоже фигуристая, но этой девушке на вид было лет двадцать, и светлые волосы ее отливали золотом. Симпатичная, даже очень. И еще у нее были очень, очень странные глаза. Иссиня-черные со множеством мелких сверкающих искорок. И они действительно переливались...
Девушка обернулась к ожидавшему у стены Вальтеру и кивнула.
— Готов. Крепко же ты его приложил, Пистолетыч. Хорошо хоть, что меня позвали. Он едва не ушел.
— Куда ушел? — тряхнул головой я.
— В глубокие слои родовой структуры.
Девушка глядела на меня, словно чего-то от меня ждала. Чего именно? Что я ее вспомню? Узнаю? На ее губах играла лукавая улыбка.
— Извините, мы знакомы? — спросил я.
Все трое — и девица, и Матильда, и даже хмурый Вальтер прыснули, а девчонка и вовсе расхохоталась.
— Ну, вы уж точно должны меня знать, ваше сиятельство. Раз уж оказались в моей спальне...
Я аж подпрыгнул.
И правда — комнатка-то была явно женской. Более того, комнатка не простая — это была настоящая женская половина, какие бывали раньше во дворцах знатных людей. Я лежал на ворохе подушек на кушетке, рядом стоял низкий столик и несколько кресел — видимо, это была гостиная. Но двери по обеим сторонам комнаты вели и в другие помещения. Я увидел край огромной кровати в спальне и кусок массивного стола в кабинете...
Да и убранство этих покоев свидетельствовало о том, что их хозяйка, мягко говоря, женщина очень богатая.
— Извините, я действительно вас не помню, — ответил я, надеясь, что не задену самолюбие девушки. Она мне все же помогла, и грубить не хотелось.
Продолжая улыбаться, девица указала пальчиком на одну из стен. Я проследил за ее взглядом и замер.
— Твою... Эмм, прошу прощения...
Девчонка указала на портрет в золоченой раме. Самая настоящая картина, написанная маслом. И на ней была изображена та же самая девушка, только в парадном платье на старинный манер, с орденами на ленте и короной на белокурой головке.
Цесаревна Ирина Алексеевна. Наследница императора.
Это ты, конечно, в штангу врезал, Коля.
— Еще раз прошу прощения, ваше императорское высочество, — надеюсь, я правильно подобрал обращение. — Увы, память меня подводит.
Но цесаревна не разгневалась а, наоборот, как мне показалось, постаралась держаться так, чтобы мне было комфортнее.
— Я знаю, что с вами произошло, Николай Петрович, — она села в кресло напротив меня. — И должна принести извинения от имени моих подданных за то, через что вам пришлось пройти.
— Боюсь, я не совсем понимаю. Если я помню все верно, то, наоборот, я должен благодарить вас за спасение моей жизни.
— И да и нет, ваше сиятельство. Ваш дух действительно перенесли в умирающее тело наследника рода Обреновичей. Но все, что случилось после... Скажем так, это была ментальная проверка. Испытание. Ничего этого на самом деле не было.
Я едва не уронил челюсть. Так. Стоять.
— Но шляхта...
— К счастью, шляхта бесчинствует на границе империи, а вы сейчас в Петрополе. В столице.
Ирина Алексеевна указала на окно. Я увидел кусочек Дворцовой площади. Петербург. Они называют его Петрополем. Ну, допустим.