Так что не все было так просто с Бранковичами. И тем интереснее, отчего князь Ратко проявил ко мне столь живой интерес. Да и место, куда он меня пригласил, было очень символичным. Дело в том, что во времена правления Бранковичей столица располагалась вовсе не в Белграде, а в Смедерево — ныне это был небольшой городок на берегу Дуная в сорока километрах от Белграда. Там до сих пор осталась крепость. И это место и по сей день связывали исключительно с родом Бранковичей.
«Николай, где вы?» — голос Столыпина нарушил мои раздумья. — «Мы заждались вас. Пора ехать».
«Минуту».
Я спрятал записку во внутренний карман пиджака. Что ж, до среды еще есть время. Возможно, удастся узнать побольше про князя Ратко. Я хотел понимать, к чему следовало готовиться.
Мою свиту, к счастью, вниманием не обделили: в большом зале для слуг организовали стол с напитками и закусками и все необходимое для работы секретарей. Мои ребятки не успели соскучиться.
Я как раз направлялся к помощникам, когда мне прямо под ноги выскочил невысокий мужчина в костюме, обвешанный фотоаппаратами и объективами.
— Ваше сиятельство, прошу прощения! — Он низко мне поклонился и едва не упал вперед под грузом аппаратуры. — Разрешите сделать ваше фото для официального портала королевской семьи? Это займет всего пару минут.
Ах ты ж черт. Я совсем забыл. Это для Петрополя прибытие одного из многочисленных князей не стало бы событием, а здесь-то сенсация. Страна небольшая, город — тоже, а люди везде любопытны и охочи до новостей.
— Разумеется, — сдержанно улыбнулся я.
— Не возражаете, если я сделаю несколько кадров вот здесь, на фоне парадной лестницы?
Ага, так люди сразу поймут, что князь был принят во дворце. Что мгновенно сделает мне еще большую рекламу. Впрочем, почему бы и нет?
— Руководите, я не силен в позировании.
Фотограф не зря ел свой хлеб. Знал, что на цифровых камерах я получусь плохо, ибо «фоню» силой. Либо же что придется фотографировать меня с большого расстояния, используя длиннющий телеобъектив — а это не всегда шло на пользу изображению. Поэтому он достал из рюкзака старую пленочную камеру.
— Давненько я не брал ее в руки, — он с нежностью погладил корпус с кожаными вставками. — Еще один повод поблагодарить Благодать. Она не позволяет забывать старые технологии.
О да, вокруг одаренных силой выросла целая индустрия. То, что мы считали старьем и ретро в моем мире, здесь было не просто в ходу, но даже до сих пор выпускалось. Просто здесь два рынка развивались параллельно для разных категорий людей.
Фотограф поставил меня, подобрал ракурс и позу. Несколько щелчков — и дело было сделано. Но я попросил еще об одном кадре.
— Вы не могли бы сфотографировать меня с моими помощниками? И сделать портрет каждого из них. Исключительно для меня, на память. Я пришлю человека выкупить фото.
Мастер на миг застыл. Видимо, я вызвал у него сбой программы.
— Э... Конечно, ваше сиятельство! Знаете, а так даже интереснее... У вас такие эффектные слуги.
Я быстро велел Столыпину привести всех в холл, и мы сделали кадр на память. Мне очень хотелось, чтобы мои люди запомнили этот день. Как бы ни сложилась жизнь дальше, а этот сувенир о наших приключениях останется.
Ребята выглядели смущенными. Разве что, кроме Столыпина — он-то привык фотографироваться. Но я видел, как загорелись глаза у Веры, как тщательно скрывала волнение перед объективом балканистка Добриевич. Девушкам-то будет особенно приятно показать родным такие красивые кадры.
— Думаю, лучше вот этот. Хотя...
Эх, будь моя воля — взял бы в аренду сразу несколько автомобилей. Хотя, если подумать, зачем отказывать себе в удовольствии?
Кажется, сегодня я сделал кассу менеджеру на целую неделю, если не больше. Он пялился на меня, Андрея и Никиту как на сошедших с небес богов.
— Я не ослышался, господа? — проглотив слюну, прошептал он. — «Руссо Балт» модели «Континенталь» в максимальной комплектации, «Шнайдер» «Аллегра» и...
— И последний «Таурус», — кивнул я. — каждую на две недели с максимальной страховкой.
Ну а чего мелочиться? Одна машина нужна мне лично — предпочитаю водить сам. Вторая точно понадобится Столыпину — ему по долгу службы положено мотаться по встречам, и тачка должна быть презентабельной. Ну и секретарям транспорт тоже понадобится. Вера не водила, а вот у Никиты точно были права, и он любил ездить. Да и в целом хорошо, когда ест возможность быстро сменить машину.
«Руссо Балт» был нашим, российским. «Континенталь» была самой дорогой из серийных моделей. Суперпредставительская, навороченная всем, чем можно, но... С использованием этих приблуд были проблемы. Все, что имело цифровое управление, в наших с Андреем руках работать не будет. Машина, конечно, поедет, но на большее можно не рассчитывать.
Увы, автомобилей для одаренных не оказалось ни в одном из салонов. Правда, обещали заказать под нас. А пока пару недель перебьемся тем, что есть.
«Шнайдер» я решил отдать Никите. Машинка шустрая, компактная, расход небольшой — самое то для города. Ну и неприметная, что тоже плюс.
А Столыпину достался «Таурус». Эта марка всегда славилась аскетизмом в дизайне — самое то для Андрея. Он выпендриваться не любил. Я тоже не любил, но коль назвался князем, полезай в «Руссо».
Пока я наслаждался суетой менеджеров, Никита оформил все документы. Когда все было готово, я взглянул на часы: половина седьмого. Пора нанести визит в кафану к тем юным диванным анархистам.
Когда мы вышли из салона, три новеньких автомобиля уже нас ждали.
— Никит, давай поменяемся, — я протянул ему ключи от «Руссо». — Сегодня мне нужна машинка попроще. Мы с господином Столыпиным поедем на ней, а ты, пожалуйста, распорядись отогнать его «Таурус» во дворец.
Вот что я любил в Никите, так это его чутье на моменты, когда не следовало задавать лишних вопросов.
— Конечно, ваше сиятельство. Вы надолго? Я бы хотел согласовать с вами предварительный график на следующую неделю.
— До полуночи мы должны вернуться.
Секретарь кивнул и, отдав мне ключи от «Аллегры», осторожно приблизился к моему серебристому монстру. Да, «Руссо» восхищал и пугал одновременно. Не машина — зверюга! Мне, признаюсь, не терпелось погонять по какой-нибудь пустой трассе. Но развлечения потом.
— Так куда мы направляемся? — спросил Столыпин, когда мы уселись. Я решил посадить его за руль, поскольку пока что город знал плохо.
— На вокзал. В ту самую кафану, которую вы мне посоветовали.
Андрей уставился на меня немигающим взглядом.
— Что вы опять задумали, Николай? Уж посвятите, будьте любезны.
— Всего-навсего встречу с теми ребятками, которые бросили в нас бомбу. Мы быстро выяснили, что они перепутали нас с австрийцами, парни раскаялись... А я решил, что было бы неплохо укрепить знакомство с, так сказать, низшим сословием.
— Николай, вы в своем уме? — почти вскричал Столыпин. — Вы что, собираетесь нанять этих... этих... гопников?
— А вы видите у меня за спиной верную мне армию? — прошипел я, наклонившись к нему. — Или, быть может, скандирующую мое имя публику? Нет, Андрей. У меня есть только несколько верных людей и моя сила. Здесь меня никто не знает, и верить мне у людей причин нет. Перед тем, как заявлять о себе публично, я должен завоевать уважение людей. Разных людей. Потихоньку. И если мне придется пить дешевую ракию с отбитыми малолетками в заплеванной кафане, так тому и быть. Потому что даже эти, как вы выразились, гопники, могут оказаться нам полезны.
Столыпин выслушал мой монолог, стиснув зубы.
— По сути вы правы, Николай. Но по форме... Где это видано, чтобы сам князь занимался такой работой? Для этого есть специальные люди. Да пусть хоть я...
Я пожал плечами.