Я потянулся родовой силой к бутылкам. Там была вода, наша особая вода... Одна секунда — и все пять бутылок взорвались, окатив задиру и его прихвостней холодным душем.
— Охладитесь, господин Альтанн, — невозмутимо сказал я. — Вы ведете себя неподобающе для аристократа и позорите свой род. Дуэль — древняя привилегия знати. Я считаю ниже своего достоинства сражаться на дуэли с человеком, который позорит свое сословие.
Альтанн пялился на меня со смесью удивления, ярости и стыда. Стыдился он явно своей компании, которая уж точно еще долго будет припоминать ему унижение. Скажи спасибо, что это была всего лишь минералка, а не какой-нибудь ягодный сок, который хрен отстираешь. Впрочем, откуда тебе знать о том, как тяжело отстирываются пятна, мальчик?
Он стоял передо мной — руки сжаты в кулаки от бессильной ярости, с мокрых волос стекали шипящие струйки воды. Весь его щегольский костюм потерял вид. Остальная его компашка хранила молчание и не спешила заступаться за товарища. Ну да, у них, в отличие от этого Альтанна, были глаза и они поняли, что иметь дело с одаренным чревато.
— Убирайтесь, — велел я ему. — И прихватите с собой мусор, что вы оставили.
Один из компашки подошел к Альтанну и тихо затараторил что-то по-немецки. Этот мамкин мститель еще пытался сопротивляться и возражать, но товарищи почти что вынесли его прочь из ресторанчика.
Я с сожалением уставился на разбросанную по столу и полу еду.
— Пообедал, называется...
А затем за моей спиной раздались аплодисменты. Я осторожно обернулся — возле стены за небольшим столиком на четверых сидели трое мужчин, всем в районе пятидесяти. Они подбадривали меня по-сербски, а затем подозвали конобара и что-то у него заказали.
Наш официант тоже материализовался почти сразу же.
— Изволите пересесть за другой столик, господа, — он указал на тот, что был в тени небольшой каменной ниши.
— Поновите, молим вас, — я указал на погибший обед.
— Наравно, господине!
Я деактивировал «Берегиню» и перебрался вместе со Столыпиным за другой стол. Обед Андрея тоже пострадал — его едва начатую шницлу забросало осколками фарфора. Так что придется ждать нового заказа вместе.
Несколько расторопных служащих быстро убрали следы недавнего происшествия, и уже через пять минут в зал ресторана вернулась полная идиллия. Из динамиков доносилась национальная музыка в современной обработке.
— Это для вас, господа, — официант принес графин с медовачей.
— Но мы не заказывали...
— От господ, что за соседним столиком, — улыбнулся конобар. — Они впечатлены тем, как ловко вы поставили на место зарвавшегося австрияку.
Я ухмыльнулся.
— А их здесь у вас не особо жалуют, да?
— Земун — не Австрия. И не Венгрия. Земун — это Земун!
Вот как... Что ж, от подарка было грешно отказываться, да и мне не мешало чутка успокоить нервишки. Мы разлили медовачу по рюмочкам, а я повернулся к господам:
— Хвала вам лепо! Да ли желите да се придружите?
Столыпин нахмурился.
«Заче вы их приглашаете? Благодарности достаточно».
«Потому что мы им понравились. А они нашли путь к моему сердцу».
— Добро!
Мы споро сдвинули столы, благо официанты не возражали.
— Пеџо сам, — представился тот, кто велел конобару принести нам выпить. Педжо. Интересное имя. — Власник овог ресторана. А то je Милан и Ненад, моjи добри другари.
Мы с Андреем переглянулись. Так, судя по всему, нас ждет обед за счет заведения. Ибо мне посчастливилось устроить перформанс перед хозяином ресторана и его друзьями. Судя по всему, представление они оценили.
Графин медовачи быстро опустел, а новые знакомые начали засыпать нас вопросами. Отвечал по большей части Столыпин, поскольку мои познания сербского пока недалеко ушли от сугубо бытовых.
Но я понял, что Андрей старался не афишировать лишний раз цель нашей поездки. А вот сербы пялились на меня во все глаза, словно увидели чудо.
— Они впервые встретили одаренного русского аристократа, — пояснил атташе. — Спрашивают, как вы взорвали те бутылки.
Ага, прям щас я и расскажу. Но я отболтался, сказав, что немного переконфигурировал одно из простейших заклинаний для водной стихии. О моих фокусах с минералкой не должен знать даже Столыпин.
— Добро, добро! — откуда-то появился еще один графин, и я начал опасаться за свое состояние завтрашним утром. — Будем, господине!