А вот сейчас, судя по всему, начиналось самое интересное. Я украдкой взглянул на мирно дремавшую девушку.
— Думаю, пора ее будить, — сказал я. — И сразу предупрежу, что придется воздействовать на вашу сестру ментально. Она отчаянно сопротивлялась задержанию и вряд ли сейчас пойдет на сотрудничество.
Было заметно, что Фридриху стоило больших усилий взять себя в руки и разрешить мне это. Он любил ее — и это было очевидно. Даже сейчас он с трудом мог поверить, что сестра пыталась его убить. А может просто боялся услышать правду.
— Прошу, ваше сиятельство, — наконец кивнул он. — Разбудите ее.
Столыпин напрягся, и я ощутил исходящий от него всплеск силы — сосредоточил Благодать поближе к коже, готовясь в любой момент сотворить заклинание. Я подошел к девушке и, активировав «Берегиню», положил ей руку на лоб.
— Подъем, красавица, — шепнул я так тихо, что никто не мог меня расслышать.
Лилия тихо застонала и очнулась не сразу. Потянулась, разминая затекшие мышцы — видимо, мне удалось погрузить ее в какой-то приятный сон.
А затем она резко распахнула глаза и вскочила на кровати, одной рукой пытаясь вытащить из-за спины нож.
— Это ищете? — я кивнул на столик, на котором лежали ее артефакты и другие вещи. — Не стоит, Лилия.
Она зло что-то прошипела по-немецки, а затем... Встретилась взглядом с братом. На миг застыла, осознав свой крах, бросила взгляд на Столыпина — над его ладонью покачивался в воздухе маленький силовой «Колобок».
— Здравствуй, сестрица, — спокойно проговорил Фридрих. — Имею ли я право так называть тебя после того, что ты устроила?
А девка была упряма! Мгновенно оценила обстановку и, перемахнув через диван, бросилась к выходу. Поняла, что стекло и ролеты окна выбить не сможет, но все равно решила попытаться ломиться в запертые двери. Глупо.
Я активировал «Плеть» — силовая нить метнулась вслед беглянке и, хлестнув ее по спине, обвилась вокруг тела и ног. Девушка издала полный отчаяния крик — душераздирающий, почти животный — и рухнула на ковер.
— Восхищен вашим упрямством, госпожа Альтанн, — я подошел к ней и, взвалив ее на плечо, снова отнес на диван. Не хочет по-хорошему, будет сидеть связанная.
— Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты!
Мы со Столыпиным переглянулись.
— А вы, кажется, говорили, что у вас были теплые отношения... — атташе погасил «Колобок» и уставился на девушку. — Госпожа Альтанн, сейчас только стены этого номера отделяют вас от оглушительного скандала. Прошу вас сохранить благоразумие и рассказать все как есть. Пока что это можно оставить исключительно внутрисемейным делом... Если его сиятельство князь согласится не предавать вопрос огласке...
Не светиться было и в моих интересах — сейчас чем меньше упоминаний моего имени, особенно в австрийской прессе, тем лучше. Поэтому я кивнул.
— Конечно. Однако в обмен на правду.
Лилия истерично расхохоталась. Я даже подумал, что она сама могла быть под ментальным воздействием, либо у нее просто слегка поехала крыша на почве стресса.
— Я что, дура? Закапывать себя еще сильнее? — отсмеявшись, сказала девушка. — Ничего я вам не скажу.
Я взглянул на Фридриха. Тот молча кивнул.
Что, девочка, не ожидала, что я умею проделывать кое-какие фокусы с сознанием? В досье на меня наверняка значилась только боевая специализация. Вот ты и подумала, что у меня на все одно решение — шмальнуть деструктивным заклинанием, а после разбираться. Что ж, тебя ждет много интересного и удивительного.
Отхлебнув пару глотков минералки, я направился к Лилии. «Плеть» продолжала сковывать ее, и девушка старалась лишний раз не шевелиться — чем активнее жертва сопротивляется, тем больнее жжет заклинание. И все же лилия принялась отчаянно дергаться, когда я к ней приблизился.
— Не посмеешь!
— Да ну?
— Убери руки! Вы не можете...
Она резко умолкла, когда я дал ей щелбан. Да, можно было просто дотронуться до лба, но ее истерика начинала меня раздражать. Сама заварила всю кашу, пусть теперь расхлебывает. Щелбан получился слабенький, но вот заложенный в касание ментальный импульс мог пробить крепкую ставленую защиту. Голова девушки откинулась назад, и я прижал ее к подушке.
— Так, что у нас тут, — я принялся перебирать щиты. — Должен отметить, артефактор у нее посильнее, чем менталист.
Защиты были поставлены профессионально. Одна беда — слабые. Не сильнее седьмого ранга, но ближе все-таки к восьмому. И работали не родовой силой, а Благодатью. Прямо образцовая лабораторная работа с третьего курса Аудиториума. Я легко снес их, стараясь пробить, но не убирать полностью природные. Даже у неодаренных есть природная защита — ее лучше не трогать. Может быть опасно.