— Говорил с ним? Что он хочет? — Марика словно почувствовала промелькнувшее в парне разочарование и нахмурилась.
— Как обычно, захватить мир, вернее, все миры, — Никита и не думал ничего скрывать. Прежде всего, потому что иначе Марика его просто убьет. Он достаточно хорошо знал девушку, чтобы не сомневаться в ее решимости выполнить задание любой ценой и помешать всякому, кто встанет у нее на пути. Ну а потом, Сириус уже наверняка сменил образ, так что его приметы ничего не дадут нанимателям Марики.
«Стоп! — неожиданно парень оборвал сам себя. — Марика может отступить, но не делает этого, когда выполняет свои задания. Так или иначе она в итоге всегда движется вперед… А что, если свет станет для нее новой целью? Тогда бы это могло все изменить!»
— Что ж, немного поздно, но ты выполнил свое задание, — Марика окинула человека взглядом. Еще недавно он был одним из окружающих ее червяков, но очень быстро успел доказать, что в нем есть что-то стоящее. В конце концов, именно при его участии она получила долгожданный статус мастера. — Жаль, что ты не позвал меня вовремя, но, думаю, плен и столкновение с самой Мятежной королевой тебя извиняют. Готов отправляться домой?..
Девушку начали окружать тени, трансформируясь в четыре ножа, каждый из которых нацелился на основания цепей, что удерживали парня.
— Стой! — Никита прошептал это слово, но в окружающей его тишине оно прозвучало почти как крик. Словно отразилось от невидимых стен… Ну, конечно, девушка позаботилась, чтобы ее беседе никто не помешал.
— Ты хочешь в плен… — Марика окинула парня сомневающимся взором. — К эльфам…
— Разрушить империю тьмы можно только изнутри, — ответил Никита, даже и не думая удивляться наполняющей его уверенности. После обретения себя он уже не сомневался, что только так все и должно быть. — Посмотри на меня, на мою кровь, на остатки духовной энергии, что еще бегут в ней…
Никита не был уверен, что его слова смогут заставить Марику покинуть тень — границу света и тьмы, где она всегда могла скрыться — но девушка моментально подалась вперед. Ее ноздри расширились и затрепетали, потом пальцы крепко сжали одну из покрывающих тело парня ран, а потом она приблизилась к ней губами… Марика не кусала Никиту, даже не касалась его, но одного ее горячего дыхания было достаточно, чтобы сознание парня превратилось в самый настоящий хаос.
— Вот почему меня к тебе так тянет, вот что в тебе необычного… свет… — губы Марики шевелились, задевая короткие волоски на руке Никиты, и в этот миг его биение его сердца участилось сразу в несколько раз. Хотелось пошевелиться, хоть как-то, но цепи крепко держали парня, и, возможно, именно это позволило ему почти сразу прийти в себя.
— Помоги мне! — парень не дал Марике ничего додумать, а сам решил сказать самое главное. — Вот комбинация рун, которая свяжет нас и которую в отличие от переговорных дощечек не сможет никто отобрать. Обещаю, как только я закончу с миром духов и буду готов двигаться дальше, то позову тебя.
— Закончишь с эльфами и миром духов… — Марика сделала шаг назад так, что ее точеный силуэт, размазанный в пламени факелов, навсегда отпечатался в памяти Никиты. — Звучит интересно. У меня нет на тебя заказа, поэтому я отпущу тебя. Но ты учти, что к нашей следующей встрече тебе надо будет хорошенько подготовиться. Если, конечно, ты хочешь из жертвы стать кем-то большим.
В этот момент девушка закончила формировать рисунок из показанных Никитой рун, и на руке парня звякнул четвертый браслет. Серый, словно лента из отвердевшего дыма. Получилось! Марика поверила ему! Пусть в мелочи, но поверила.
— Кто здесь? — стоило девушке закончить, как поставленный ею полог, прикрывавший их с Никитой, пропал. И сразу же на звон нового браслета явился один из эльфов, отвечающих за транспортировку ценного пленника.
— Я! Или забыл, кого вы тут держите? — ответил Никита. После ухода Марики внутри все ныло, и хотелось сделать хоть что-то, чтобы унять эту боль.
И у него получилось. Эльф сначала только хмыкнул в ответ на отдающую вызовом фразу, но потом все же решил проучить наглого пленника. Он быстро огляделся по сторонам, а затем, убедившись, что его никто не видит, кроме подошедшего напарника, быстро вырубил слишком много возомнившего о себе человека.