Сказала «да».
7
Он ощущал нереальность происходящего, но в то же время ему казалось, будто все это уже с ним когда-то происходило.
Аллан стоял в усыпанной цветами комнате, позади него находился Брайан. Откуда-то издалека доносились звуки музыки, а неподалеку ожидал начала церемонии улыбающийся мистер Адамс.
— Брайан? — прошептал Аллан уголком рта. — Что я здесь делаю?
Брайан поднес к губам свой второй бокал с виски.
— Хороший вопрос, — ответил он, — на который у меня есть не менее хороший ответ. Это же твоя жизнь, приятель. И с этим я ничего не могу поделать.
Верно, подумал Аллан. Это действительно его жизнь. И сейчас самое время проснуться и обнаружить, что все происходящее — просто кошмарный сон.
Однако все было до ужаса реально. Он вот-вот вступит в брак с женщиной, которую не знает, которой не доверяет, которая ему не нравится…
— Аллан?
Аллан вздрогнул. Рядом с ним стояла Эмили Коулсон, облаченная в украшенное цветами платье и маленькую шляпку с вуалью.
— Не пойти ли мне узнать, почему задерживается ваша милочка-невеста, дорогой?
Слово «дорогой» было новым в лексиконе мисс Коулсон, но сегодня все в ней было новым. Или, по-крайней мере, другим. Она просто-напросто бурлила энтузиазмом и, казалось, была единственным человеком, не подозревающим, что чертово венчание — сплошной фарс.
— Спасибо, — ответил он с деланной улыбкой на губах. — Я сам пойду и поищу ее.
— Вы уверены, что поступаете правильно, дорогой Аллан? — Губы Эмили недовольно скривились. — Говорят, что плохая примета — когда жених видит невесту до свадьбы.
Аллан поджал губы.
— К нам это не относится, мисс Коулсон, — бросил он и, не обращая внимания на негромкий смешок Брайана, отправился на поиски своей будущей жены.
Дайана закрыла тюбик с губной помадой, сунула его в сумочку и кинула хмурый взгляд на дочь, неподвижно стоявшую в другом конце туалетной комнаты.
— Как мне хотелось, чтобы ты купила себе новое платье, дорогая. У тебя не слишком праздничный вид.
Маргарет медленно повернулась и взглянула на себя в зеркало. Да уж, вид у нее совсем не праздничный.
Два дня назад позвонила секретарша Аллана и сказала, что тот открыл на ее имя счета в трех крупнейших магазинах города и что она вольна покупать себе все, что захочет. И для матери тоже, если она того пожелает.
Услышав новость, Дайана издала радостный вопль, но, узнав, что Маргарет отказывается от этого удовольствия, как-то сникла. Возбуждение сменилось недоверием, а затем раздражением.
— Ты выходишь замуж за очень богатого и, должна добавить, очень щедрого человека, — сердито сказала она. — Можешь ты, по крайней мере, оказать ему любезность и воспользоваться его щедростью.
Маргарет даже не подумала обсуждать это весьма спорное умозаключение, а просто сказала, что у нее есть своя одежда и свои украшения и что ей ничего не нужно.
— Но можешь же ты хотя бы купить себе подвенечное платье, — настаивала Дайана.
При этих словах Маргарет подумала, каким волнующим моментом была бы покупка подвенечного платья, если бы она выходила замуж за Аллана по любви. Она бы выбрала платье, которое заставило бы эти неправдоподобно зеленые глаза зажечься от восхищения, платье, которое он позднее сам неторопливо снял бы с нее…
Непонятно почему на глаза навернулись слезы.
— Я не собираюсь покупать себе подвенечное платье, — с гневом ответила она, вытирая ладошкой глаза, и Дайане пришлось делать покупки за свой счет.
Сейчас Дайана была облачена в ярко-розовый костюм, соответствующую по цвету шляпу и туфли из змеиной кожи. На одном ее запястье красовались новенькие браслеты, на другом — поблескивали украшенные драгоценными камнями часы. В ушах болтались массивные золотые серьги, а вокруг стоял тяжелый запах «Шанели № 5».
Маргарет вновь взглянула на свое отражение в зеркале. По сравнению с матерью она выглядела просто золушкой. Лицо страшно бледное, но с лихорадочным румянцем на щеках, вид — совершенно похоронный. Волосы зачесаны назад и скреплены на затылке простым зажимом. Строгое синее платье без всяких украшений.
Губы затряслись, из глаз готовы были хлынуть слезы. Да, вид у нее отнюдь не праздничный, но откуда он возьмется, если, соглашаясь на эту фальшивую свадьбу, она просто продала себя. Какой же она оказалась дурой, поддавшись на уговоры этого человека! Как могла позволить, чтобы подобное случилось? Не прошло и нескольких минут после рокового «да», и она уже поняла, что совершает ошибку, и попыталась объясниться с ним, но было поздно.
Аллан уже сделал несколько телефонных звонков — своему адвокату, адвокату Каспара, самому Каспару и Дайане.
— Теперь поздно отступать, — холодно отрезал он, и внезапно Маргарет поняла, как чувствует себя муха, попав в липкую паутину.
Затем он вежливо улыбнулся и сказал, что просит прощения, но у него масса работы. Необыкновенно предупредительная Кэрол проводила ее до лифта, вывела из здания и посадила в такси. А у входа в отель ее встретила сияющая от восторга мать.
Аллан ни разу не позвонил, не нанес ни одного визита. Полное молчание. Единственным напоминанием об ужасной сделке стал звонок Кэрол, сообщившей, что теперь, раз она дала согласие стать женой Аллана, то может тратить его деньги.
По спине Маргарет пополз холодок, пронизывающий до мозга костей.
— Я не могу, — прошептала она своему отражению, — я просто не могу!
— Ты что-то сказала, дорогая?
Маргарет повернулась к Дайане. Та, присев на краешек стула, сосредоточенно поправляла чулки.
— Я сказала, что просто не в силах вынести этого.
— Не будь смешной, Мэгги.
— Должно быть, я была не в своем уме, когда соглашалась на этот брак!
— У тебя просто предсвадебная лихорадка. Помню, когда я в первый раз выходила замуж…
— Предсвадебная лихорадка? Мама, о чем ты говоришь! Я вовсе не невеста, я просто… марионетка, а за ниточки дергаешь ты и Флеминги.
— Прекрати молоть чушь.
— Я почти не знаю этого человека. — Маргарет повысила голос. — А то немногое, что знаю, мне совсем не нравится.
— Чепуха. Аллан красив и богат — что тебе еще надо о нем знать?
— Брак должен быть основан на любви… а не на обещаниях и контрактах.
— Брак всегда основывается на обещаниях и контрактах, — холодно возразила Дайана. — Единственная особенность вашего соглашения в том, что оно совершенно честное. Аллан определил, что он от тебя ждет, и что ты можешь ожидать от него. И ты должна быть благодарна ему за подобную честность.
— Это не честность, это манипулирование человеком! — Девушка горестно всплеснула руками. — Как я только могла позволить втянуть себя в подобную авантюру?
— Мэгги! Послушай меня…
— Нет. На этот раз я буду слушать только себя.
— Нельзя же быть такой идиоткой. Да разве мы могли даже мечтать о таком браке? Немного денег — вот все, на что можно было рассчитывать. А теперь у нас есть дом, счет в банке и твое замужество, которое, при твоей правильной игре, может приносить доход довольно долго. А ты ни с того ни с сего кидаешься в панику.
— Нет! — крикнула Маргарет. — Нет!..
— Слушайтесь маму, Маргарет. — Она резко повернулась. В дверях стоял Аллан с лицом, будто высеченным из гранита. — Вы знаете, что она права. Поздно поджимать хвост и убегать, когда до вожделенного куша рукой подать.
Маргарет хотела сказать, что он ошибается, что ей ничего не надо ни от него, ни от Каспара, но возражения застряли в горле. Все равно ей не поверят, лишь подумают, что она специально лукавит. Нет, лучше провалиться сквозь землю, чем допустить такое.
В этот момент, будто нарочно, откуда-то издалека раздались негромкие звуки песни «О, обещай мне». Аллан холодно улыбнулся.
— Нам пора, — сказал он, протягивая руку.
— Иди, — почти прошипела Дайана. — Иди и покончи с этим раз и навсегда.
И под «ласковые» прощальные слова Маргарет протянула Аллану свою руку и позволила повести себя туда, где ей предстояло стать его женой.