Их около пяти человек, каждому от сорока до пятидесяти лет, каждый из них — политик или богатый бизнесмен. И каждый из них работал с моим отцом, когда он был жив. Капо, которые так или иначе помогали поддерживать стабильность его империи.
— Здесь все в порядке, — говорит Коулман, его глаза очень похожи на глаза дочери. — Я прав?
Остальные мужчины шепчут свое согласие. Я киваю, собираясь уйти, когда Занетти останавливает меня.
— Моя дочь сообщила мне, что в последнее время ты не обращаешь на нее никакого внимания.
Я стиснул зубы, глядя на мужчину.
— Я был занят.
— Верно. Надеюсь, ты не слишком занят для своей будущей жены. Позвони ей поскорее, ладно, Роман? Ты не делаешь себе никакой пользы, оставаясь так долго без женщины рядом с тобой.
— Конечно, — глотаю я. — Если вы меня извините, джентльмены.
К тому времени, когда я подхожу к своей машине, я взволнован и готов что-нибудь ударить. Но я сдерживаю гнев и предпочитаю поехать в аэропорт за Розой. Ее нет уже месяц, и она только что возвращается домой после какого-то художественного ретрита.
Когда она замечает, что я жду ее, она улыбается, подходит и обнимает меня.
— Привет, старший брат.
Я смотрю на нее, проводя рукой по кончикам ее волос, выкрашенных в красный цвет.
— Что это? Крик о помощи?
Она закатывает глаза.
— Нет. Мне просто хотелось это сделать. У меня есть месяц вдали от мамы, в Риме — конечно, я собиралась сделать что-нибудь сумасшедшее. К тому же я художник, — произнесла она. — Это форма выражения.
Я ухмыляюсь.
— Мама определенно потеряет всякое дерьмо.
Она пожимает плечами, и я хватаю ее чемодан и провожу ее из аэропорта к своей машине, чтобы мы могли отправиться домой. По дороге она рассказывает мне все о своем ретрите, и я изо всех сил стараюсь слушать, но после разговора с Занетти мои мысли далеко. С моей дочерью и ее матерью, которая продолжает трахать меня.
Конечно, моя сестра замечает.
— Как дела, брателло? — спрашивает она. — Ты отвлекся.
Я выдыхаю и смотрю на нее. Выражение ее лица открытое и любопытное. У нас с Розой всегда были довольно хорошие отношения, в том смысле, что мы никогда особо не скрываем друг от друга ничего важного. Например, она рассказывала мне все о парнях, в которых была влюблена, и мне было очень весело следить за тем, чтобы они держались от нее подальше. Конечно, я ей этого никогда не говорил. В любом случае, Роза доверяет мне, и я доверяю своей младшей сестре. Вот почему я чувствую необходимость сказать ей правду.
Роза в замешательстве наклоняет голову, когда я внезапно останавливаюсь, останавливая машину на обочине.
— Хорошо, я собираюсь кое-что сказать, и мне нужно, чтобы ты не волновалась, — начинаю я.
Она кивает.
— Хорошо, я слушаю.
Я делаю глубокий вдох.
— У меня есть дочь.
Глаза Розы расширяются до размеров мячей для гольфа. Я не позволяю шоку пройти, прежде чем обрушу все это на нее. Я говорю ей, что Елена — мать моего ребенка и что она уехала в Лондон, чтобы скрыть свою беременность. Я рассказываю ей все о Кэсси и о той дурацкой ситуации, в которой оказался.
К тому времени, как я закончил объяснять, я чувствую себя легче, чем за последние несколько недель. Было приятно сбросить все это с моей груди. Конечно, кажется, что я травмировал сестру в процессе. Роза молчит несколько минут, и я молчу, позволяя ей все осознать.
— У вас с Еленой есть общий ребенок? — спрашивает она в ужасе.
— Ага.
— Ебена мать!
Я сдерживаю улыбку. Благодаря маминому уходу Роза всегда такая чопорная и правильная. Она никогда по-настоящему не ругается, поэтому слышать это из ее уст забавно.
Я откидываю голову на сиденье и вздыхаю.
— Ага.
— О Боже. Вы оба умрете. Вы оба такие мертвые, — бормочет она.
— Не совсем утешительные слова, сестра.
— Ты знаешь, что я права. Ты не только спал с ней, но и опробовал ее, а потом целый год скрывал беременность!
— Это было не мое решение, — отмечаю я, нахмурившись. — Я почти не контролировал это.
— Ну и что? У тебя есть ребенок, Роман. С женщиной, на которой ты не женат. Боже мой! Мама потеряет сознание. Сальвадор сойдет с ума. Тони собирается убить тебя.
Моя челюсть сжимается.
— Поверь мне, Роза. Я знаю, как они отреагируют на эту новость.
Она смотрит на мое лицо, и при виде моего выражения ее взгляд смягчается.
— Хотя я тётя. Это восхитительно. Не могу дождаться встречи с ней.
— Ага. Она идеальная девочка.
— И ты любишь ее?
Я выгибаю бровь, отвечая на этот вопрос. Я знал о существовании Кэсси почти три недели. Я встречался с ней три раза. Но, честно говоря, у меня нет сомнений в том, что я чувствую к этой маленькой девочке.