— Конечно, я люблю ее, — грубо отвечаю я. — Она моя дочь.
Роза улыбается.
— Я рада. И я рада за тебя. Ты будешь лучшим отцом.
— Конечно. Пока мой лучший друг меня не убьет, — мрачно говорю я.
— Вероятно, он не убьет тебя, — оптимистично предлагает она. — Но он может никогда и не простить тебя.
Я выдыхаю.
— Ага. Вот чего я боюсь.
Когда на следующий день я прихожу в квартиру, дверь открывает Киара. Я выгибаю бровь, глядя на ее внешний вид.
— Что это за дерьмо у тебя на лице? — спрашиваю я, указывая на черное вещество, покрывающее каждый дюйм, кроме ее глаз, носа и рта.
Ее глаза сужаются.
— Это маска для лица, большое спасибо. Елена, твой папочка здесь, — объявляет она, отходя от двери, чтобы дать мне войти.
Закатывая глаза, я следую за ней. Елена выходит из спальни, держа на руках плачущего ребенка.
— Привет, — говорит она, растерянно улыбаясь. — Ты можешь подержать ее. Она не перестает плакать.
Я немедленно тянусь к Кэсси и притягиваю ее к себе. Прижимая ее к груди, я успокаивающе массирую ее спину — совет, который я узнал в ходе исследований. Пока я изо всех сил стараюсь запомнить миры песни «Twinkle, Twinkle Little Star».
— Мерцай, мерцай, маленькая звездочка, ты выше мира. В ромбе в небе лети лалалалалала. Мерцай, мерцай, маленькая звездочка. Вот ты где, в небе.
Проходит несколько секунд, и вопли прекращаются, растворяясь в мелких вздохах и шумах. Наконец она замолкает, и я ухмыляюсь.
Елена начинает хихикать, давая понять, что я забыл слова. Или, возможно, я никогда их не знал.
— Ты так хорошо с ней общаешься, — говорит она, широко раскрыв глаза.
Она подходит к своей подруге, которая пристально наблюдает за мной. Она шепчет что-то Елене на ухо, от чего та ахает, прежде чем хлопнуть ее по плечу.
— Заткнись, Ки, — бормочет Елена.
Я с любопытством наблюдаю за двумя женщинами, покачивая ребенка на руках.
— Итак, Роман, расскажи мне, как ты прошел путь от парня, стреляющего людям в голову, до этого, — говорит она, указывая на меня.
— Магия, — невозмутимо говорю я.
Она улыбается.
— Это так ценно. Я бы сделала фотографию и отправила Майклу и Тони, но не могу, потому что вы двое не признались.
Я слышу приговор громко и ясно в голосе Киары. Елена издает разочарованный вздох.
— Я сказал Розе, — говорю я, глядя в карие глаза Киары.
— Поздравляю. Ты рассказал об этом одному человеку, который никогда не собирался тебя об этом ругать. Пожалуйста, Роман, — усмехается она.
— И почему ты так обеспокоена? — спрашиваю я ее.
— Потому что я волнуюсь. Все это может так легко взорваться вам прямо в лицо. И я ненавижу, что ты не сможешь справиться с последствиями.
— Я с этим разберусь, — кричу я.
— Хм. Просто скажи им поскорее, пожалуйста.
Она встает и направляется в свою комнату, оставляя Елену наедине со мной. На ее лице задумчивое выражение.
— Она права, ты знаешь. Нам нужно сообщить им об этом как можно скорее.
— Да, знаю. Я планировал сообщить эту новость на семейном ужине во вторник, — сообщаю я ей. — Тебе не обязательно там находиться.
— Ты шутишь? Это такой же мой беспорядок, как и твой. Может быть, даже больше. Это я прятала ее целый год. Я буду там.
— Хорошо.
Мы обе несколько минут говорим о внезапном отвращении Кэсси к ее детскому молоку, прежде чем Елена сообщает мне, что ей нужно сходить в продуктовый магазин.
— Я пойду с тобой, — говорю я.
— Нет, все хорошо. Это десять минут езды.
— Я иду. Мы тоже можем взять с собой Кэсси.
Она пожимает плечами, решив не спорить, и направляется в другую спальню. Я слышу, как она сообщает Киаре, что мы уходим, а затем она стоит передо мной с детской сумкой Кэсси.
— Пойдем.
Мы выходим из дома и спускаемся на лифте, решив сесть в машину Елены, поскольку в ней уже есть автокресло Кэсси. Убедившись, что она заправлена, проникаем внутрь. Десять минут езды потрачены на то, чтобы придумать, как лучше всего проинформировать нашу семью о новинке. Когда мы подъезжаем к продуктовому магазину, я паркуюсь, а Елена ждет, пока я возьму Кэсси из ее автокресла. Я выношу ее, когда рядом с ней подъезжает очень знакомая машина.
Мои брови поднимаются вверх, когда я смотрю на темно-зеленый «Мерседес». Затем Тони выходит из водительского сиденья. Он останавливается в нескольких футах от меня и ребенка на моих руках.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — спрашивает он.