Лампа дневного света в сыром воздухе горела неярко, и тусклый свет, падавший на лицо и округлые плечи девушки, как бы приглушал исходивший от нее аромат молодости.
— Я хотел бы повидать главного редактора, — обратился к ней Сайдзё, протягивая визитную карточку.
На карточке значилось: «Корреспондент «Торговой газеты» Фудзио Каваи». И все же девушка насторожилась.
— Разрешите спросить, по какому делу?
Говорила она на хорошем, чистом японском языке. Ее тонкие губы чуть улыбались.
— Я, собственно… хотел бы поговорить с редактором о будущих… Я имею в виду будущие экономические и торговые отношения Японии и Кореи. Мне хотелось бы узнать, как он мыслит себе эти отношения, и написать об этом в своей газете.
— Ах так?.. Правда, господин Чон не специалист по экономическим вопросам, но он возлагает на эти отношения огромные надежды.
— В таком случае не могу ли я получить у него интервью?
— К сожалению, его сейчас нет в Токио.
— Хм… А где же он?
— Он уехал по срочному делу в Осака.
— Там у вас отделение?
— Да. На Имадзато. В районе Хигасинари. Но…
В это время из-за перегородки стремительно вышел длинноволосый мужчина. В нем сразу можно было узнать сотрудника редакции.
Прервав девушку, он стал быстро и с некоторым раздражением говорить что-то по-корейски, казалось, он ругал ее. Сайдзё это показалось подозрительным. Но тут мужчина повернулся к нему и неожиданно предложил:
— Если хотите, я могу ответить на ваши вопросы. Я заведующий редакцией, моя фамилия Хан, и у нас с Чоном общая точка зрения. Ответы можете опубликовать от его имени.
— Что ж, в таком случае…
Заведующий редакцией, как видно, решил действовать без обиняков. Да и Сайдзё уже не мог идти на попятный. Они перешли в помещение редакции и уселись на диван, стоявший в углу. С видом заправского журналиста Сайдзё достал из кармана блокнот и карандаш и приготовился делать заметки.
— Вы, вероятно, знаете, что мы боремся за воссоединение Южной и Северной Кореи? — Заведующий редакцией внимательно посмотрел Сайдзё в лицо. — Или вы не любитель политических проблем?
— Да, в этом я не очень разбираюсь…
— Но для того чтобы правильно ответить на ваш вопрос и чтобы вы сумели правильно понять наши взгляды на будущие экономические и торговые отношения Японии и Кореи, я должен несколько разъяснить нашу политическую позицию. Это необходимая предпосылка.
— Пожалуйста! Я с удовольствием…
— Хорошо. Тогда слушайте… У вас, японцев, существует различие в подданстве между северными японцами и южными японцами? У вас регистрируют одних японцев как подданных, скажем. Японской Народно-Демократической Республики, а других — как подданных Великояпонской империи?
— Нет.
— А у нас, как вам известно, такое различие существует. Есть Северная Корея, и есть Южная Корея. Есть Корейская Народно-Демократическая Республика на севере и Корейская Республика на юге. Есть граждане одной и подданные другой.
— Но разве это не следствие того несчастья, что в результате войны Корея была раздельно оккупирована Америкой и Советским Союзом?
— Вы хотите сказать, что для Японии было счастьем, что ее оккупировала одна Америка? В самом деле, в Японии ведь нет 38-й параллели! Разоружив Квантунскую армию и японские гарнизонные войска в Корее, Советский Союз и Америка не разделили Японию на зоны оккупации. Все это так. Но корень-то зла в том, что Япония тридцать шесть лет держала Корею под своей пятой… Но не будем сейчас возлагать ответственность на вас. Однако, если вы хотите понять страдания народа, нации, расколотой — нет, разодранной! — на две части, попробуйте себе хоть на минуту представить, что вы сами разлучены с семьей, они теперь северные японцы, а вы — южный! Не очень приятно, правда?
Сайдзё не ответил, и Хан переспросил:
— Ну так как? Вот вы — и вдруг «южный японец»!
— Да-а… Такое, конечно, могло случиться… — запинаясь проговорил Сайдзё. — Но ваши вопросы такие неожиданные…
— Учтите, что мы не коммунисты, — продолжал Хан. — Мы не настаиваем на изменении строя ни на Севере, ни на Юге. Мы требуем, чтобы немедленно были выделены представители от обеих сторон и была создана федеративная республика… Но в настоящее время Япония восстановила отношения только с Югом и, говорят, ссужает Юг деньгами. Это хитроумные козни, направленные на то, чтобы воздвигнуть еще более прочную стену на 38-й параллели, чтобы увековечить раскол страны. Таким путем японцы и корейцы действительно не смогут протянуть друг другу руки и стать друзьями. Напротив, в этом случае японцы станут врагами корейской нации.