— Я просто поражен! — не скрывая восхищения, воскликнул Сайдзё.
— Я думала, что катер подойдет к левому борту, а он подошел к правому. Ну, думаю, сейчас меня гребной винт зацепит. Испугалась до смерти… — тяжело дыша, рассказывала женщина. — Тогда я натянула веревку и «присосалась» к днищу, словно осьминог. Давно уж я не проделывала таких трюков и устала очень.
— Наверно, холодно было? — участливо спросил Ли Кан Ман.
— Прохладно, но чувствуешь себя хорошо. Морская вода чище, чем воздух в Осака.
Невзирая на присутствие мужчин, она стала раздеваться. Сперва сбросила платье, потом стянула прилипшее к телу белье: комбинацию, трусики, пояс, чулки… Она стояла совсем обнаженная, и пламя из печки озаряло розовым светом нежные изгибы ее молодого тела. Она знала, что мужчины смотрят на нее, но это ее нисколько не смущало.
— Товарищ Ли… открой, пожалуйста, чемодан и достань мне чистое белье и платье.
— Сейчас.
Ли Кан Ман был в этот момент похож на раба, прислуживающего своей повелительнице. Присев на корточки у ног Такано, он поспешно открыл чемоданчик. Вещи в нем были тщательно завернуты в пленку, так что должны были остаться совершенно сухими. Развернув пакет, Ли Кан Ман начал быстро доставать белье. Такано вытерла полотенцем верхнюю половину туловища, провела им по округлым бедрам, затем с невозмутимым видом по очереди подняла свои полные крепкие ноги и вытерла их. От всего ее облика и безыскусственной, спокойной позы веяло какой-то удивительной чистотой и целомудрием.
Сайдзё перевел взгляд на черную поверхность моря, и внезапно в голове его мелькнула ошеломляющая догадка: Кэйко Такано в прошлом была ама…
4
Светало. Когда синеватый предутренний свет стал проникать в трюм, все еще спали, бодрствовала одна Такано. Мужчины, видимо, уже привыкли к противному монотонному шуму двигателя и спали мертвецким сном. Особенно громко храпел Ли Кан Ман, от которого несло винным перегаром. Только к Такано сон не шел. Она не обмылась пресной водой, а от морской воды кожу стянуло, тело щипало, и это не давало уснуть.
Такано лежала и курила. Глубоко затягиваясь, она медленно выпускала дым. Курила она южнокорейские сигареты «Пагода», их привез Ли Кан Ман. Легкое сизое облачко, чуть колеблясь, плыло в сторону мужчин, которые спали вповалку и были похожи на выброшенных на берег тунцов.
«Дни за днями, и днем и ночью — все время в борьбе…»— рассеянно думала Такано. Борьбе этой она отдала все, в том числе и молодость. Но она ни о чем не жалеет и ни в чем не раскаивается. Но наступит ли день, когда она сможет назвать себя победительницей?..
Против нее лежал японец Сайдзё, несколько поодаль от корейцев. Такано вдруг приподнялась, подалась вперед и потрясла Сайдзё за плечо.
— Каваи-сан!
— А? Что? Это вы? — продирая глаза, пробормотал Сайдзё.
— Вот, возьмите, — сказала она, протягивая ему раскуренную сигарету. — Это корейская.
— Спасибо. Вы, видно, несколько изменили свое мнение обо мне, да?
— Эти сигареты на берег все равно не возьмешь, — с некоторой досадой проговорила Такано, облокотившись на скатанное одеяло, служившее ей подушкой. — Сейчас был виден пловучий маяк Футаидзима, так что через час будем у берегов Японии. А там стоит кому-нибудь заметить, что куришь такие сигареты, тебя сразу возьмут на подозрение. Впрочем, это я так… Дело не в этом. Я хочу вас как-то отблагодарить за то, что вы спасли нас, когда лодку задержали пограничники.
— Вас? — усмехнулся Сайдзё. — Ваших «дружков», которые сейчас мирно спят, но…
— Не смейте их так называть! — оборвала его Такано.
— Ну хорошо, «ваших соотечественников»…
— Вот это правильно! Я ведь тоже кореянка. Мое настоящее имя — Ко Хё Сук. И я горжусь этим. Но в жилах моих течет не только корейская кровь. Моя мать была японка, чем, к сожалению, я не могу гордиться. Это у меня как путы на ногах.
— Вот как? Значит, вы метиска? Отец ваш, вероятно, был участником Сопротивления и убит?
— Да. Во время второй мировой войны он погиб в тюрьме в Фузане.
— По словам Ли Кан Мана, японцы уничтожили тридцать миллионов корейцев.
— Это что? Сочувствие? Но сочувствием тут не отделаешься! Моя мать покончила с собой, когда я была в шестом классе средней школы. Это было в конце войны. Я осталась сиротой, и меня взяла на воспитание корейская женщина. Знаете вы такое стихотворение?.. Послушайте. В переводе на японский язык оно звучит так…