Через некоторое время послышался скрип колес и стук копыт. Столбридж подошел к окну и, отодвинув занавеску, увидел, как большой, похожий на медведя инспектор Гарольд Фаулер вылезает из экипажа.
Столбридж быстро подбежал к двери и распахнул ее, прежде чем инспектор постучал.
– Я получил ваше послание, мистер Столбридж, – пробасил полицейский, входя в дом и снимая шляпу.
– Что произошло?
– Человек, проживающий в этом доме, Бенджамин Терлоу, находится в своей спальне на втором этаже, и он мертв. Он был неисправимый игрок и, похоже, наделал долгов. Будучи в отчаянном положении, он пустил себе пулю в лоб. Так это выглядит. Там же есть предсмертная записка. Написана печатными буквами.
– Вот как, печатными буквами? – Лохматые бакенбарды инспектора Фаулера зашевелились. – Точно так же, как и записка Грантли?
– Да. – Столбридж протянул инспектору листок бумаги, который прихватил с собой. – Печатные буквы исключают возможность сравнения с почерком покойного. Но, если хотите знать мое мнение, я уверен, что Терлоу не писал этой записки.
Бумажка почти утонула в медвежьей лапе инспектора. Некоторое время он внимательно рассматривал текст, потом покачал головой и мрачно сказал:
– Я полностью с вами согласен, сэр, но вряд ли нам удастся доказать, что это письмо оставил убийца.
– Есть кое-что еще, – продолжал Энтони. – Опять же, я не смогу это доказать, но могу поклясться, что до моего приезда кто-то уже обыскивал дом.
– Понятно. – Фаулер обежал взглядом обстановку прихожей, а потом сфокусировался на Столбридже.
– А позвольте спросить, что именно привело сюда вас самого?
– Я получил информацию, что Терлоу, как и Грантли, работает на Гастингса. Гастингс регулярно выплачивал ему довольно крупные суммы. Я хотел расспросить об этом Терлоу.
– И, найдя его мертвым, вы решили, что это дело рук Гастингса?
– Мне это кажется вполне вероятным. Но, к сожалению, последние события ни на шаг не приближают меня к выяснению причин смерти Фионы Ризби. Более того, и рассчитывал хоть что-то узнать от Терлоу, а теперь он мертв и след оборвался.
Фаулер сочувственно взглянул на аристократа:
– Я ведь предупреждал вас, мистер Столбридж, что след быстро остывает и после смерти девушки прошло слишком много времени. Думаю, вам не удастся найти доказательства. Оставьте ее душу покоиться с миром.
– Вы не понимаете, – покачал головой Энтони. – Я не могу бросить это дело, детектив. Мне нужно узнать, почему она была убита.
– Исходя из своего опыта могу сказать вам, сэр, что для убийства не так уж много причин. Жадность, месть, необходимость скрыть свою тайну и безумие.
Глава 20
– С вами все в порядке? – спросил Энтони.
Луиза молчала, глядя на залитый лунным светом сад. Уже почти наступила полночь. Среди темной зелени волшебными огоньками светились декоративные фонарики. Справа от террасы блестели стекла большого зимнего сада, а за спиной сиял огнями и гремел музыкой бальный зал. Сквозь распахнутые французские окна слышались смех и обрывки разговоров.
– Да-да, все хорошо, – вздрогнув, отозвалась она.
Но в голосе Луизы не хватало уверенности, ибо чувствовала она себя ужасно. Последние два часа она вынуждена была находиться на публике, под прицелом множества глаз. Улыбаться, говорить, двигаться, смотреть, кивать, делать все так, словно ничего не случилось, словно она не стояла сегодня днем в комнате, пропитанной запахом смерти… Бал потребовал слишком большого напряжения сил. Луиза чувствовала, что улыбка ее становится все более натянутой, а руки, сжимающие веер, дрожат. Боже, больше всего ей хотелось вернуться на Арден-сквер и выпить немножко бренди. А еще лучше – много бренди.
– А можно уже ехать домой? – с надеждой спросила она.
– Уже скоро, – пообещал Энтони. – Давайте пройдемся.
Он взял ее под руку, и они медленно пошли вдоль балюстрады.
– Пожалуй, мы все же несколько продвинулись вперед в своих поисках, – сказала Луиза. – Теперь мы знаем, что мистер Терлоу был частью группы шантажистов и знаем, в каком качестве его использовал Элвин Гастингс. Он компрометировал намеченных жертв, а затем им выкрадывал у них личные записи, дающие повод для вымогательства: письма или дневник. И передавал бумаги Гастингсу.
– Думаю, все дело в том, что он картежник. А это значит, что он почти постоянно был в долгах и ему нужны были крупные суммы денег для удовлетворения пагубной страсти. А Гастингс хорошо платил за шантаж. Грантли, видимо, занимался сбором денег у жертв. Не могу себе представить, чтобы Гастингс делал это лично.
Они спустились по ступеням террасы и теперь шли по усыпанной гравием дорожке, которая вилась по саду, следуя прихотливой фантазии дизайнера. Впрочем, они были не единственными, кто искал уединения и свежего воздуха. Из тени ветвей и листвы то и дело доносились голоса. Вот прозвучал низкий мужской смех. А вон чьи-то юбки мелькнули в бледном свете луны и пропали за поворотом дорожки, обсаженной плотной живой изгородью.
Господь свидетель, Луизе не хотелось идти на этот бал, но она понимала, что Энтони прав в своих аргументах. Они должны делать вид, что сегодня днем не произошло ничего из ряда вон выходящего. Луизе казалось, что ее партнер ведет себя вполне естественно и шок от увиденного в доме Терлоу никак не отразился на нем. Сама они весь день пребывала в состоянии сильнейшего нервного напряжения и к вечеру ясно почувствовала, что силы ее на исходе.
Увиденная утром сцена убийства вызвала в памяти кошмар, перевернувший ее жизнь больше года назад. Она до сих пор просыпается по ночам с криком ужаса, когда видит во сне мертвого лорда Гэвина. Но днем заботы и помощь Эммы помогали ей забыться. Однако после сегодняшнего происшествия ужас вернулся, и Луизу буквально трясло, словно тот кошмар случился лишь вчера, и она опять чувствовала в своих руках тяжесть каминных щипцов и ощущала тяжкий запах крови и смерти.
Не важно, как поздно она вернется сегодня домой и сколько бренди выпьет, заснуть ей не удастся. Что ж, может, оно и к лучшему. Потому что если сон все же придет, то принесет с собой кошмары.
Энтони остановился, и Луиза, очнувшись от нерадостных раздумий, увидела, что дорожка привела их к дверям зимнего сада. Лунный свет превратил банальную, в общем-то, садовую постройку в волшебный дворец с хрустальными стенами.
– Здесь нам никто не помешает, – негромко скати Столбридж.
Луиза присела на мраморную скамью у входа и поправила юбки. Ночь показалась ей прохладной, и она зябко передернула плечами.
– Вам холодно? – спросил Энтони.
– Немного. – Пусть думает, что она зябнет. Невозможно признаться, что она дрожит, потому что все еще не может прийти в себя после увиденного в комнате Терлоу. Столбридж решит, что она неженка и не годится на роль партнера в расследовании.
– Что же нам делать дальше? – спросила она. – Виктория Гастингс, Терлоу и Грантли – все мертвы, что очень удобно нашему убийце. И у нас нет ни одного ключа, ни папой полноценной версии. Похоже, в живых не осталось никого, кто знал бы секреты Элвина Гастингса.
– Думаю, мы можем и дальше расспрашивать людей.
– А знаете, мне пришло в голову, что есть место, где об Элвине Гастингсе знают довольно много.
– И что же это за место?
– Это тот бордель, куда он с такой регулярностью хоти раз в неделю.
– «Феникс-Хаус»? Что ж… – Несколько секунд Энтони молчал, потом кивнул. – Это хорошая мысль.
– Э-э… надеюсь, мы найдем какой-то способ раздобыть эту информацию и вам не придется также пользоваться услугами заведения, – поморщилась Луиза.
Столбридж усмехнулся.
– Я могу, конечно, пожертвовать собой – для пользы дела, так сказать, – но не думаю, что кто-нибудь из женщин захочет мне довериться… или на это уйдет много времени. Но, сколько я помню, вы знаете даму, которая пользуется доверием и уважением проституток.
– Вы говорите про Роберту Вудс, что содержит приют на Суонтон-лейн?