– Да.
– Я попрошу ее расспросить девушек.
– Прекрасно. А я надеюсь, что мы получим какие-нибудь известия от Клемента Корвуса. О делах Гастингса он может знать больше других.
– Но почему вы думаете, что он захочет нам что-то рассказать? С какой стати королю преступного мира раскрывать незаконные сделки – не важно, свои или чьи бы то ни было, – с сомнением сказала Луиза.
– Посмотрим, – загадочно произнес Столбридж.
– Вы и правда ждете, что он ответит на ваше письмо? – Луиза вопросительно приподняла брови.
– Все возможно.
– Но почему? Что может побудить его к подобному шагу?
– Возможно, именно из-за рода своей деятельности. – Энтони усмехнулся. – Но говорят, что Корвус в делах следует своеобразному кодексу чести. В частности, мне говорили, что он всегда оплачивает свои долги.
– И кто же рассказал вам так много интересного Клементе Корвусе?
– Детектив Фаулер. Корвус и Скотленд-Ярд давно пристально наблюдают друг за другом.
Опять Фаулер! Усилием воли Луиза подавила дрожь и продолжила разговор:
– То есть в письме, которое вы отдали Миранде, есть нечто столь полезное для мистера Корвуса, что он будет вам обязан? И вы рассчитываете, что он захочет сделать вам ответное одолжение!
– Ну, возможно, он захочет получить от меня дополнительную информацию. В этом деле все пока очень неопределенно.
Луиза зябко обхватила себя за плечи.
– Если мы правы в наших предположениях, то Элвин Гастингс убил не единожды. Он виновен в смерти четырех человек: Фионы Ризби, Терлоу, Грантли и Виктории, первой миссис Гастингс. Такое злодеяние непросто скрыть.
– Думаю, после первого раза убивать становится легче.
Луиза сжала зубы. Ей хотелось вскочить на ноги и крикнуть ему, что это неправда! Пусть и оправданное, убийство – самое ужасное преступление. И этот кошмар остается с убийцей на всю жизнь. От него не избавиться, не забыть, не выбросить из головы.
Она едва не закричала от испуга, когда Энтони вдруг схватил ее за локти и рывком поднял на ноги.
– Тсс… – Его губы оказались совсем рядом.
Луиза хотела рассердиться, спросить, что на нем него нашло, или хоть узнать, в чем дело, но… Но в следующую минуту она уже была крепко прижата к его груди и он целовал ее в губы, сделав всякие разговоры невозможными.
Луиза растерялась. Помнится, она недавно решила, что нельзя этого допускать. Больше никаких поцелуев! Но сегодня все не так, как вчера. После пережитого ужаса она была на пределе, и оказаться вдруг в крепких объятиях мистера Столбриджа – ах, это такое облегчение! И Луизой овладело искушение поддаться страсти, раствориться в ней, чтобы забыть кошмар, увиденный сегодня, хоть на время изгнать из памяти ужас, преследующий ее вот уже больше года.
Луиза обвила руками шею Энтони, прижалась к нему крепче… и услышала голоса идущих по дорожке людей. Должно быть, Столбридж уловил приближение парочки и решил, что проще всего избежать ненужного внимания досужих наблюдателей, представ в роли страстно целующихся любовников. В сердце Луизы вспыхнуло разочарование. Опять – вот уже второй раз – он целует ее не потому, что ему так хочется, а чтобы отвлечь внимание окружающих! Прием удачный, спору нет, но она хотела бы почувствовать настоящую страсть, стать объектом подпитого желания.
Парочка, показавшаяся из-за поворота, остановилась в нескольких шагах, и Луиза услышала, как мужчина сказал:
– Нам придется поискать другое укромное местечко, дорогая. Этот райский уголок уже занят.
Женщина что-то сказала в ответ. Затем голоса стали удалиться, но Луизе было все равно, она больше не думала о них. С мыслями вообще вдруг возникли трудности. Их подменили чувственные ощущения. Руки Энтони, которые обнимают ее. Жар, который растекается приятной волной, унося страх и холод, поселившиеся в ее теле сегодня утром… или раньше, намного раньше. И ей соверши то безразлично, что поцелуй был задуман как акт маскировки, а не соблазнения. Результат все равно превзошел все ее ожидания. Внутри словно вспыхнуло яркое пламя.
– Энтони, – простонала она.
Он замер на секунду, но тут же объятие его стало теснее, а губы – более требовательными. Теперь он целован ее по-настоящему, и Луиза отвечала, чувствуя, как обоих охватывает лихорадочное беспокойство. «Мы словно наэлектризовались, – мельком удивилась она. – Интересно, волосы у меня дыбом встали?»
Инстинкт – великая вещь, он позволяет не думать и достичь желаемого. Луиза затруднилась бы подобрать слова, чтобы выразить свое желание, но слова не понадобились, потому что совершенно инстинктивно она прижалась к Энтони всем телом и рот ее был податлив, уступчив и требователен одновременно. И теперь в его горле родился глухой звук, похожий на стон.
Мужчина вдруг отстранился, приподнял ее лицо, чтобы видеть глаза и потребовал:
– Скажи мое имя еще раз.
Луиза взглянула на него и не увидела нежности в красивом лице. Он выглядел как человек, огромным усилием воли сдерживающий свои порывы… и еще как человек, испытывающий голод, снедающий его тело и душу. Губы ее горели, и, пожалуй, сама она испытывала те же примитивные, но очень искренние чувства.
– Энтони, – повторила Луиза, и голос дрогнул. Но не от страха, а от желания. И еще раз, более низким, зовущим тембром: – Энтони…
Он опять привлек ее к себе и принялся целовать шею, ключицы, вырез платья. Почувствовав, как зубы прикусывают кожу, она задохнулась, ошеломленная новым взрывом чувственности. Это то, что нужно, поняла Луиза. Такая страсть поможет забыться, изгонит страх, сотрет окровавленные образы Терлоу и лорда Гэвина из ее памяти, пусть и ненадолго.
Столбридж тем временем подхватил ее на руки и донес до входа в зимний сад.
– Открой дверь, – велел он.
Она слепо нашарила ручку, повернула, и он ногой распахнул дверь. На них обрушилась волна влажного теплого воздуха, запах цветов и свежевскопанной земли.
Столбридж донес ее до какого-то подобия верстака, служившего рабочим столом, и поставил на ноги. Вернувшись к входу, он закрыл и тщательно запер дверь, подошел, обнял Луизу, и она почувствовала, как пальцы его скользят по застежкам корсажа.
Она с удивлением осознала, что эти руки, столь умело обращавшиеся с замками и отмычками, дрожат. И еще она почувствовала, что дыхание его стало быстрее, словно он боролся с собой. Она положила руки ему на плечи и ощутила, как каменно напряжено его тело.
Луиза прикрыла глаза и мысленно пожелала, чтобы все сбылось. Да, он любил свою невесту Фиону, но, может быть… может быть, в его сердце найдется местечко и для нее?
Корсаж распахнулся, и Луиза порадовалась, что зимний сад погружен во тьму. Теперь ее грудь прикрывала лишь тончайшая ткань сорочки.
Столбридж жадно целовал ее шею, его ладонь обхватила упругую грудь. Пальцы сжали сосок, и Луиза застонала от тех восхитительных ощущений, которыми ее тело опивалось на ласку.
– Луиза, что ты со мной делаешь, – услышала она. – Я хочу тебя, сейчас же…
Не дожидаясь ответа, он легко приподнял ее и посадил на верстак. Мысли Луизы смешались, она забыла обо всем на свете. Теперь она просто сидела на верстаке в темном, пахнущем цветами зимнем саду и чувствовала, как пальцы Энтони ласкают ее грудь. Тонкая сорочка быстро стала влажной от поцелуев. Луиза провела рукой по его полосам и вскрикнула, когда он куснул ее за сосок. В следующую секунду Энтони закрыл ей рот поцелуем.
Руки его откинули юбки, ладони скользнули по шелковым чулкам и раздвинули ее колени. Луиза затаила дыхание. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного, не оказывалась так близко от охваченного желанием мужчины, не знала таких интимных прикосновений. Дыхание вырывалось быстрыми неровными вздохами, кружилась голова, но, пожалуй, она не против… правда, все происходит слишком быстро. Она задохнулась, ощутив его пальцы в самом потаенном месте собственного тела. Столбридж целовал ее губы, и она чувствовала его дыхание на лице.