– Я тебя понимаю, экжамены это штреш, – с полным ртом пыталась говорить Ритка. Мы сидели в моей комнате и готовились к сдаче. Но все мои мысли витали вокруг шифоньера и моего хранителя. За последние дни я перепробовала массу методов выманить его. В ход шло молоко, конфеты, хлеб, пицца. Я поставила к стене табурет, в надежде, что он запнется за него, если выйдет оттуда. Я дошла до того, что расставила мышеловки, надеясь, что он угодит в них. Но все безрезультатно. Он словно исчез. Исчез насовсем.
В доме несколько раз где-то что-то падало, даже билась сама по себе посуда, Кот иногда урчал и истошно маяукал. Но я начала подозревать, что мой котяра просто загулял, и на всякий случай накапала ему контрацептивных капель. В доме было настолько спокойно, что даже трусливая Ритка не побоялась прийти.
Все изменилось в один вечер.
Я в очередной раз насыпала конфет к шкафу и поскреблась в стену.
– Дивен, мне надо поговорить, – тихо сказала я
– С кем ты разговариваешь?
Громкий голос папы заставил меня подпрыгнуть на месте. Он с удивлением рассматривал табурет, мышеловки, молоко, конфеты. А еще я приволокла валенки и шапку, которые нашла в кладовой. Его глаза стали огромными и казалось еще чуть-чуть, и они выпрыгнут из орбит. Но этому процессу явно мешают папины очки.
–Женечка, что происходит? – папин голос был каким-то странным. Он во все глаза смотрел на меня, словно видел впервые.
– Женя, ответь мне…, – папа вопросительно смотрел на меня.
Я вылезла из проема между шкафом и окном и пожала плечами.
– Ничего не происходит, все хорошо, – я улыбнулась, но улыбка получилась кривоватая. Мой мозг работал в авральном режиме. Что бы такого нагородить папе, чтоб он точно поверил. Папа несколько мгновений рассматривал меня, потом погладил по голове.
– Все будет хорошо, моя крошка, – он чмокнул меня в лоб и вышел.
Немного позднее, когда я спустилась в кухню к ужину, в моей голове уже был готов четкий план, что сказать и как объяснить родителям свое поведение. Но к моему удивлению папа сделал вид, что ничего не произошло, а мама даже излишне ласково разговаривала со мной. Папа много шутил, хвалил приготовленный ужин. Мама тоже смеялась и в конце ужина достала из холодильника торт.
– Сегодня ровно месяц как мы живем в нашем новом доме! – торжественно сказала мама. Она погасила свет в кухне, воткнула свечку в торт и зажгла ее.
– Миша, давай речь! – мама подмигнула отцу.
Папа встал, поднял чашку с чаем.
– Аллочка, надо было хоть винишка налить, – сокрушенно сказал папа, горестно глядя на чашку.
– Миша, мы ждем речь, – терпеливо напомнила мама.
– Ах, да. Речь! – папа широко разулыбался, – Мои дорогие девочки, с ….гхм…мы месяц тут живем….с месячиной нас что ли? – папа вопросительно посмотрел на нас.
Первой не выдержала мама.
– Миша…, ну ты даешь, – расхохоталась она. Следом прыснули уже и мы с отцом. –
– Нет, Алла, а как? Если бы прожили год, то годовщина. А мы месяц. Как сказать то, – папа отрезал себе кусок торта.
– У нас прошел испытательный срок, – сказала мама, – так что с окончанием нас испытательного срока.
Ужин прошел замечательно. Мы много шутили, смеялись. И я уже собралась идти к себе, когда в дверь постучали.
– Я открою – я уже двинулась к дверям, когда папа меня буквально перехватил.
– Иди наверх, занимайся своими делами, я сам открою.
Я пожала плечами и пошла в свою комнату. Кот мирно спал. Я погладила его, и тут мой взгляд упал на шифоньер. Все кончено. Тишина в доме давала понять, что мой викинг не вернется. Я вытащила из проема у окна табуретку, убрала конфеты, разрядила мышеловки. Угол опустел. Дивен. Мой Хранитель. Мне стало жаль саму себя, и в такие моменты мне просто было необходимо утешение в виде шоколада. Но в комнате заначки не оказалось, и я решила спуститься в кухню.
Приглушенный разговор я услышала еще на лестнице. Уже почти спустившись, я остановилась как громом пораженная, когда услышала о чем идет речь.
– Батюшка, вы же понимаете, она еще подросток. Мы уже недели две за ней наблюдаем. Сначала она боялась дома оставаться, – голос мамы дрожал.
– Алла, успокойся, – папин голос был спокойным, но каким-то напряженным,– отец Алексий, где-то недели три или две с половиной назад она сильно заболела. Бредила долго. После этого я стал замечать, что она с кем-то говорит. Она похудела. А сегодня…, Алла, не плач, а сегодня я обнаружил ее за шкафом. Там целое капище сотворено. И она разговаривала со стеной.
Мамины приглушенные рыдания смешались с голосом отца.
– Вполне возможно, ваша дочь под влиянием бесов, – низкий басовитый голос незнакомого мне мужчины раздался в кухне. По всей видимости, это был тот самый гость, которого я не должна была увидеть.