Из сновидения меня вывел ласковый, но неумолимый бас напарника:
– Не пущу! Не пущу я вас, бабуля, и не упрашивайте…
– Да я тебя, ирода долговязого, упрашивать-то не больно буду! Вот сей же час превращу в гуся красноносого да наутро подам Никите Ивановичу в печеном виде с яблоками.
– Все одно – не пущу! Пусть я за верность свою да преданность в печь на закуску засунут буду, зато никто не скажет, что Митька из Подберезовки свой боевой пост оставил, батюшку сыскного воеводу разбудить позволил и Отечество перед потомками осрамил!
– Пусти, болтун несносный… Неча ему спать-ночевать, когда Родина в опасности! А ну, не дури, Митяй, не дури – пусти меня пред очи его ясные участковые…
– Да какие ж они ясные, коль воевода вдвоем с самим царем полбочонка меда хмельного за беседой сердечной уговорили? Не могу я его будить! Это… как его бишь… человеколюбие не позволяет. Я бы и рад уступить старой женщине, ан – оно не позволяет!
– Последний раз прошу по-хорошему…
– А мне теперь все одно пропадать, колдуй хоть в гуся, хоть в порося, тока Никите Ивановичу скажи, что стоял, мол, Митька на посту, аки скала незыблемая, аки… аф?! Тяф, тяф, тяф!
Тут уж я, естественно, вскочил на ноги. Когда, накинув на голые плечи китель и пытаясь нахлобучить фуражку на распухшую голову, я распахнул дверь… у порога сидел крохотный щенок с яркими синими глазами. Обычная беспородная дворняга. Над ним возвышалась раскрасневшаяся от споров Баба Яга.
– Случилось чего?
– Случилось, касатик, еще как случилось, – запричитала бабка, схватив меня за руку и волоча вниз. – Что ж ты мне, милый, сразу по обнаружении энтого каменного шамаханского бога показать не изволил?
– И в голову не пришло, а это важно?
– Еще как, голубь мой участковый! Ведь ежели знать, что за бог, чем кормят, как ухаживают, много ли жертв ему дают, так ить можно ему саму поднебесную пуповиночку и перерезать. Враз, как ты говоришь, самый глубокий корень навсегда выкопать.
– Ну и как, интересно? – все еще мучаясь похмельем, буркнул я.
– Да ведь стрельцы-то утром показали божка шамаханского, и я, не будь дура, враз его опознала.
– Кто? Какой-нибудь местный уголовный авторитет?
– Прямо в яблочко бьешь, сокол ясный! Тебе скажу, но пока только тебе. Это – Кощей Бессмертный.
– Так… все… у меня от ваших сказок уже крыша едет. Митька-а-а! Подай воды напиться!
Щенок взглянул на меня самыми преданными глазами, завилял хвостом и осторожно гавкнул на Ягу. Мне на секунду показалось, что я узнаю этот взгляд. Баба Яга возмущенно пожала плечами:
– Ладно уж, расколдую охальника…
Если вы думаете, что после этого инцидента Митяй хоть на сколько-нибудь присмирел, то вы глубоко ошибаетесь. Наоборот, он вбил себе в голову, будто я всегда буду заступаться и своевременно спасать его от праведного гнева нашей хозяйки. Парень расхаживал гоголем! Правда, по сеням, в горницу Яга его не пустила. Сказала, что, если только переступит порог – сразу обернется ежиком. Митька храбрился, но порог не переступал, ограничившись громким распеванием венчальных и свадебных песен. Старушка налила мне рюмочку не знаю чего, настоянного на травах, мгновенно снявшего похмельный синдром. Хотя я лично охотно бы выпил большую чашку хорошего кофе! Но увы… В те далекие времена его еще не завозили иноземные купцы…
– Пожалуйста, расскажите об этом вашем Кощее поподробнее. То, что он опасный рецидивист, имеет хорошо укрепленную «малину», держит у себя воровской «общак» и почему-то прозывается Бессмертным, мне известно с детства из мультиков. Так что попрошу только факты. Сейчас меня всего больше интересуют возможные связи между ним и шамаханским заговором.
– Будь по-твоему, Никитушка, слушай. Каш или Кощей имя свое получил от родителей, они его еще ребеночком вместо молока кровью человеческой поили. И вырос он оттого невероятно силен, худ и злобен. Цепных псов зубами рвал, подковы в узел пальчиками одной руки завязывал, а уж с виду как страшен – ровно скелет живой, желтой кожею обтянут, только глаза и светятся!
– Так… «глаза светятся», каким светом?
– Синим, – кивнула бабка, подглядывая в мой рабочий блокнот.
– Записал. Да, особые приметы у него впечатляют, вряд ли можно с кем-нибудь спутать.
– Точно, Никитушка, ни с кем его, антихриста, не перепутаешь. А бессмертен он, потому как его погибель далеко запрятана…
– Это вы насчет иглы, которая в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, дуб на острове посреди моря-окияна и змеем трехголовым охраняется?